Несмелой листвой одевается лес…

 

Несмелой листвой одевается лес, весенние пляшут ветра.

Как темен полог полуночных небес, и мне не уснуть до утра.

Ты рядом со мною – какое там «спать»! И я уж хмельна без вина.

Не просто безумна я, Белая Мать, я лучше того – влюблена.

 

Негромкие шорохи улиц ночных заглушит тяжелая дверь;

Позволь, я останусь беречь твои сны – я счастлива этим, поверь.

Не мне колдовать над тростинкой-пером, какой из меня Мичирин?

Так что ж? У меня на Столпе на Земном читатель и критик – один.

 

Ты только послушай меня, наконец, ведь это важнее всего, –

Ни золото Бенгов, ни княжий венец не стоят тебя одного.

Уйду я с тобой приключений искать, оставлю родных, не скорбя.

Из куколки бабочкой мне бы не стать и ввысь не вспорхнуть без тебя.

 

Песня сочинена Марри весной 590 г. Об. после того, как Джани сделался ее наставником в белом служении, помог ей впервые подняться в небо и признался ей в любви.

Золото Бенгов — Марри из семьи арандийских бояр. Хотя они и бежали из Аранды, но понятие «золота Мемембенга», «царских сокровищ» означает для родичей Марри не только богатство, но и ценность высшего порядка.

———

Слова и напев А.Ф. Звучит в повести «Марбунгу. Повесть о Любви и Законе». в виде письма Марри к Джани.

 

​

По крыше тесовой стучат дожди…

 

По крыше тесовой стучат дожди и город вечерний пуст.

А ну, гляди, с ума не сойди, девичьих коснувшись уст!

Дожди, туман, золотой дурман, на ивах весенний цвет, -

Проснись, болван, ты давно не пьян, и время держать ответ.

 

Ты был бы горазд на смертную страсть? А ну, попробуй, живи.

Взлететь, и упасть, и пойти под власть ничейной – ее – любви.

Не с белой княжной, не с девкой страмной ты пропил сердечный стыд,

А с той, кого бы назвал женой, – да Матушка не велит.

 

У Белой у Матери наперед для жрицы назначен путь:

С тобой начнет, а придет черед – полюбит кого-нибудь…

Ты так хотел влезть в ее удел, прибиться к ее судьбе,

Решился, посмел – со страха бел – и чем ответить тебе?

 

Ты знал ли, дурак, что будет так? Что дом и семейный круг,

И смертный страх – для твоих-то врак – забудет твой милый друг?

Что сердце ее сквозь сердце твое успеет прорасти –

Весенним днем, под частым дождем, у Белого Пути.

 

 

Песня сочинена Джани в ответ на песню Марри.

———

Слова Н.Т. Напев тот же, что в предыдущей песне. Звучит в повести «Марбунгу. Повесть о Любви и Законе» в виде письма Джани к Марри.

 

​

Люблю я весну и дожди…

 

Люблю я весну и дожди, и капель стук за окном,

А лето еще впереди, и осень придет потом.

На небо люблю смотреть, встречать в порту корабли,

Люблю я рядом сидеть и слушать песни твои.

 

Плясуньин несу обет: не важно – пусть не жена,

Жалеть я не стану, нет, – была бы тебе нужна.

Дождинки сбегают вниз, дрожит на столе свеча;

Ну что грустишь? Улыбнись, из глаз прогони печаль.

 

Научишь меня ты петь, когда же все надоест –

Уедем, ведь на Столпе так много прекрасных мест.

И встретит нас Ви-Умбин, цветущих каштанов шелк,

А хочешь – махнем в Коин, где снег еще не сошел.

 

И будут мелькать города, как праздничный балаган,

Дорог и огней череда: Ви-Баллу, Ларбар, Лабирран.

И будет целая жизнь, и небо над головой.

А хочешь – только скажи – нам все по силам с тобой.

 

Песня Марри в ответ на песню Джани.

———

Слова и напев А.Ф., образец напева — песня В. Долиной «А хочешь, я выучусь шить?». Звучит в повести «Марбунгу. Повесть о Любви и Законе» в виде письма Марри к Джани.

​

​

Мокрые камни в лучах предзакатного солнца…

 

Мокрые камни в лучах предзакатного солнца

Алые волны разрежут как будто мечом.

Раннего вечера дымка над берегом вьется,

Рвется за солнцем вдогонку душа моя, рвется,

И Пайрунан беспокойный пропал за плечом.

 

Лунные блики на кружеве бьющейся пены,

Южного мыса утешат печальные сны,

Бурые скалы застыли, как грозные стены,

Искры прибоя дрожат на граните нетленном,

Тщетно надеясь дождаться прихода весны.

 

Длинные ветви, как руки, под вечер, устало

Жаждет в прохладную воду сосна окунуть,

Аинг коры — розоватая нежность коралла;

Нервно-простуженный кашель седого причала

И бормотание мачт не дают мне уснуть.

 

Песня сочинена Марри около того времени, когда Джани Парамелло пробовал перевести с арандийского стихотворения царевича Кадимонгкаи, где так или иначе всюду воспевается море.

———

Слова А.Ф. Звучала в игре «Марбунгу» (2002) в виде письма Марри к Джани.

 

​

А счастье — так его еще ж дождаться!

 

А счастье — так его еще ж дождаться!

Как дым, не удержать его в руке…

А тут весна. И ох, какие страсти

В приморском беспокойном городке.

То заговор, то бунт, то злая ересь,

И все-таки весна и Новый год.

И как всегда, на Ветер понадеясь,

С ладьи сойдет коинский обормот.

 

Он так привык: прикроет рожу шарфом,

Уймет, болван, как сможет, в сердце дрожь,

И на углу, подсевши к попрошайкам,

Он будет ждать: а вдруг да ты пройдешь?

Который год — и весело, и тяжко

На перекрестке ждать весенним днем —

Его любовь, его мечта и пташка,

Ты ничего не слышала о нем.

 

А вечерами он поет в трактире

Для марбунганской публики хмельной

Всё про тебя, одну в огромном мире,

Не расспросив: легко ль тебе — одной?

Ты подросла и ты почти что жрица,

Ему хвалили твой неробкий нрав,

Но он опять с тобой не объяснится,

Опять уедет, слова не сказав.

 

Он все отдал бы, боль свою и придурь,

За взгляд один, за ночь твоих очей,

Но он опять ничем себя не выдал:

Ему не привыкать, что он ничей.

Куда б еще отправиться и где бы

Восславить воли белой торжество?

И вновь меж нами — пасмурное Небо,

Пустое Небо, больше ничего

 

Песня сочинена Джани после разговора с Марри о том, что влюбленность джанина в нее длится уже семь лет, и о том, что было бы, если бы он так ей и не признался.

«То заговор, то бунт, то злая ересь» — начало 590 г. в Марбунгу было отмечено несколькими прискорбными случаями: разоблачением заговора и т.п.

———

Слова Н.Т., образец — песня В. Качана на стихи Л. Филатова «Провинциалка» («А здесь ни наводненья, ни пожара…»). Напев А.Ф. Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в исполнении Джани.

 

​

Дай мне руку твою…

 

Дай мне руку твою,

Дай ладони коснуться губами.

Ах, как ветры поют,

Ах, как дрогнуло Белое Знамя!

Сколько прожито лет

Ради этой единой минуты;

Ничего больше нет,

Покрывалом нас вечер укутал.

 

Как судьба ни ложись,

Счастья все-таки надо дождаться,

Я ждала бы всю жизнь —

Десять лет, и пятнадцать, и двадцать,

Лишь бы видеть, как спят

Все заботы на длинных ресницах.

Этой ночью опять

Мне твой голос, наверно, приснится.

 

Слышишь, плещет волна,

Колыбельную нам напевает,

В темном небе луна

Серебром нас двоих осыпает,

И уже никогда

К одиночеству нам не вернуться.

Твою руку мне дай,

Дай ладони губами коснуться.

 

Песня сочинена Марри в ответ на песню Джани.

———

Слова А.Ф. Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в виде письма Марри к Джани.

​

​

Глянь с обрыва, где Белое Знамя…

 

Глянь с обрыва, где Белое Знамя:

Сколько воли вокруг!

Пусть не будет, не будет меж нами,

Ни обид, ни разлук.

Ни чудес, ни спасенья, ни власти

Я себе не хочу,

И о краденом пташечьем счастье

При чужих промолчу.

 

А послушать, что люди расскажут —

Столько злобы кругом!

Только мне ведь никто не прикажет

Быть кому-то врагом.

Есть и время, и удаль для счастья

Нам с тобою двоим, —

Разве честно счастливым тягаться

С теми, кто не любим?

 

Кто-то рядом то пляшет, то плачет,

Кто-то пьет, кто-то ждет.

Сколько боги еще нам назначат

И страстей, и забот?

Дай мне, Марри, ладошку на счастье,

И беда — не беда.

Мне бы только с тобою остаться

Навсегда.

 

Песня сочинена Джани в ответ на песню Марри.

———

Слова Н.Т. Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в исполнении Джани.

​

​

Что ждет на веку…

 

Что ждет на веку,

Не можем мы знать,

Ведь нет у любви

В светлых днях сомнения,

И как я могу

Судьбу укорять,

Коль руки твои на плечо ложатся мне.

 

Ревнивых богов не вини.

За эти счастливые дни

Любою ценой

Пускай мне одной

Придется потом

Заплатить, любимый мой.

 

За радостный смех —

Потери да боль —

Ужели богам

Это впрямь угоднее?

Какой же в том грех —

Быть вместе с тобой

И вешним ветрам

Петь молитвы вольные?

 

И сердце забьется в груди.

Что будет — еще впереди.

Любая цена

Не так уж страшна,

Когда мы с тобой

Вдвоем, любимый мой

 

Песня сочинена Марри в ответ на песню Джани.

———

Слова А.Ф. Напев и образец из песни к фильму «Гардемарины, вперед!» на музыку В. Лебедева «Земля, где так много разлук» («Как жизнь без весны…»). Слова Н.Т. Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в исполнении Марри.

​

​

Месяц мы вместе, а кажется, будто — вечность…

 

Месяц мы вместе, а кажется, будто — вечность,

Я без тебя себя и не вспоминаю.

Что подарить тебе в этот тихий вечер?

Круглая дата. А я и сама не знаю.

 

Землю? Ладью? Боярское ли наследство?

Это едва ли придется тебе по нраву.

Сердце мое — невеликое королевство;

Что же, владей им, оно ведь твое по праву.

 

Выстроим мы дворец из любви из нашей,

Самые лучшие взяв для постройки камни:

Не известняк, не гранит, а прочней и краше:

Матушка, Змии и буйный степной Вайамба.

 

Песен и слов твоих там поселим эхо,

Птицы там будут петь и зимой и летом,

Пусть он заполнится детским веселым смехом,

Ветром Плясуньиным, нежной игрой шпинета.

 

Песня сочинена Марри к тому дню, когда исполнился ровно месяц со времени ее знакомства с Джани. Оба они находились в это время уже не в Марбунгу, а в Ви-Баллу, куда их уговорил поехать Макобирри Нальгинарри. Макобирри прибыл в Марбунгу якобы вслед за королевной Лэйгари, а по сути затем, чтобы вернуть Джани в Видабери. Кстати, вместе с Макобирри, Марри и Джани в Ви-Баллу уехал и мастер Майгорро.

«Матушка, Змии и буйный степной Вайамба» — этим трем стихиям соответствуют буквы «Вэй-Йарр-Лэй», составляющие мэйанское слово «вайали» — «люблю».

———

Слова А.Ф. Напев из песни Скади (Л. Смеркович) «Сорочьи горы» («Наши короткие странные разговоры…»). Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в исполнении Марри.

​

​

Песня Джани Парамелло для Марри Гундинг

 

Арандийские глаза — темнее ночи,

Юбка белая, подвесочки бренчат…

До чего же сумасшедшие охочи

До хорошеньких непорченых девчат!

За столами всё купцы да капитаны,

Да из войска кавалеры в полный рост —

Новогодие справляется в Мэйане,

А обычай их до мерзостного прост:

 

«Выпьешь, Марри, зельица? Или потанцуем?

Время нынче странное, все мы здесь рискуем…»

Белая боярышня, этакая прелесть —

Что ж тебе при батюшке, дома не сиделось?

 

С длинным посохом прославленный сказитель

Из столицы прибыл к нам на торжество.

Он гулянку наблюдал как скромный зритель,

Но в конце растормошили и его.

Гулкий голос зазвучал теплей и глуше,

Чуть он глянул арандийке под подол —

Отрастил кому-то призрачные уши,

А уж после речь учтивую завел:

 

«Вы за вольную любовь? Или за семейство?

Нет ли, барышня, у Вас, в доме чародейства?»

Змейская красавица, беззаконней нету —

Будь царевной Джанганни старому поэту!

 

Музыкант не вовсе трезвый из Коина

Потихонечку пролез в кабацкий зал,

Делал вид, что он загадочный мужчина,

Провожал тебя и в губки целовал.

Лез в наставники, вишь, храмового дела,

Объяснял тебе, какая ты балда —

Ты жалела: дескать хворь его заела,

А на деле оказалось — ерунда…

 

«Вы умеете летать? Если нет, научим!

Хочешь, вместе будем жить, сколько не наскучим?»

Пташка беспокойная, этакая жалость —

Лучшего достойная, дураку досталась…

 

Время странное – иль Матушкина милость?

Заговорщики, погромы да Чума…

Без наставника ты, пташка, оперилась,

Боль сердечную нашла себе сама…

…Королевну отдают за ирианга,

Рыцарь пламенный дракона поразил —

А в Марбунгу продолжается гулянка

К посрамлению всех злобствующих сил:

 

«Марри, ты за Белый храм? Иль за Семибожный?

Злыми бедами чреват шаг неосторожный!»

Жрица досточтимая, лгунья и шалунья —

Кого любишь, выбирай: храм или Плясунья?

 

И приехал неопознанный боярич,

Без седла, как стихотворец Да-Умбин,

Весь уверенный, что каши с ним не сваришь,

И упертый, как дибульский исполин.

Он твердил, что светит цель ему благая,

Но маячит грозный бунт невдалеке —

Предстоятеля коинского ругая,

Руку маррину всё стискивал в руке:

 

«Ты за истинный Мэйан? Или за Нарека?

Чтишь ли ты права бояр, данные от века?»

Дура марбунганская, экое везенье:

Вместе мы перевернем все Объединенье!

 

Сумасшедшие нестойки до девчонок:

Так им, видимо, велит Плясунья-Мать.

Погрузить бы всех троих в один бочонок,

Закупорить да подальше отослать!

Так и сделал было батюшка. Но жрица

Семибожному служению верна:

Едет, бедная, с придурками в столицу.

Влюблена — и всё ж по-прежнему одна…

 

«Выпьешь, Марри, зельица? Или потанцуем?

Время нынче странное, все мы здесь рискуем…»

Пташка беззаконная, этакая жалость:

Лучшего достойная — Хёкк весть с кем связалась…

 

Сочинена Джани к тому же дню (см. прим. 8*-11). В песне описаны обстоятельства первой встречи Джани и Марри на новогоднем празднике в Марбунгу. Там же присутствовал мастер Майгорро. Далее речь идет о смутных днях заговора, «чумы» и сватовства царевича Кадимонгкаи к королевне Лэйгари, — вплоть до отъезда Марри в Ви-Баллу.

«С длинным посохом прославленный сказитель» — мастер Майгорро.

Царевна Джанганни — см. прим. 2-1.

«Музыкант не вовсе трезвый из Коина» — Джани Парамелло.

«Королевну отдают за ирианга» — имеется в виду брак королевны Лэйнари и царевича Кадимонгкаи, имевшего арандийский чин ирианга (чиновника Палаты Музыки и Обрядов) 1-го ранга..

Семибожный храм — в Марбунгу было задумано создание храма, посвященного сразу всем Семи богам.

«Храм или Плясунья»: выбор между «храмом» и «богом» в эту пору — насущная забота не одной только Марри, но и многих других божьих служителей.

«Неопознанный боярич» — Макобирри Нальгинарри. Кроме прочего, он в Марбунгу вел с Марри разговоры о государственных делах, в том числе и о новейших преобразованиях Нарека Диневанского.

———

Слова Н.Т. Образец и напев из песни В. Качана на стихи Л. Филатова «Клавочка» («Клавка — в струночку, лицо белей бумаги…»). Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в исполнении Джани.

​

​

Минует нас время дождей грозовых…

 

Минует нас время дождей грозовых,

Метель, снегопады и вьюга,

Одно у нас Небо — одно на двоих,

Мы — милость,

Мы — милость,

Мы — Белая милость друг друга.

 

Ни меч, ни копье нам теперь не страшны,

Ни лук, что натянут упруго,

Любовь ведь пылает сильнее войны.

Мы — пламя в сердцах друг у друга.

 

Дороже камней, серебра, жемчугов

Нам отблеск любимого взгляда.

Иных ли просить мне щедрот у богов?

Богатства другого не надо.

 

Не смог бы кудесник на нас уловить

Искусства Премудрой приметы,

И все же искримся мы светом любви

И чары прекраснее нету.

 

Никто б на Столпе никогда не порвал

Путей, воедино сплетенных.

Безвидный нас новою жизнью связал

Судьбою, еще не рожденной.

 

Пусть жизнь, словно лодка над морем, мелькнет,

Иль парусом легкого струга.

Любовь нас на волнах, как лодку, несет,

Качая в объятьях друг друга.

 

Когда же всему свой настанет черед —

За гранью последнего круга

Владыка нас вместе к себе призовет,

И будем мы сниться друг другу.

 

Песня сочинена Марри в Ви-Баллу. Вскоре после приезда Марри в трактире «Огненная птица» (куда она пришла вместе с Джани и где случайно встретилась еще и с мастером Майгорро) объявила себя змейской чиновницей Палаты Музыки и Обрядов, наставницей царевича Кадимонгкаи в делах любви. Это вызвало большой шум, по ходу которого Джани на время бесследно исчез. Несколько дней Марри вместе с Макобирри и госпожою Видабери безуспешно искали его. В эти же дни Марри беседовала с Предстоятелем Пестрого храма о делах в Марбунгу; жрец же сообщил Марри, что она ждет дитя. Между тем, у городского Белого Знамени в Ви-Баллу объявился некто, выдававший себя за Джани Парамелло и вправду очень на него похожий: позже выяснилось, что это Джандарри, джанин названый брат. Через несколько дней Джани все-таки объявился в Пестром Предстоятельском храме, под охраной. Ему разрешили встретиться с Марри. Но, по доброй ли воле или под чьим-то давлением, Джани отказался признавать маррино будущее дитя своим, и вообще вел себя так, будто разлюбил ее. Песня написана перед вторым свиданием Марри и Джани. 

———

Слова А.Ф. Образец и напев из песни Е. Птичкина «Эхо любви» («Покроется небо пылинками звезд…») из фильма «Судьба». Звучала в игре «Марбунгу» (2003) в виде письма Марри к Джани.

​

​

И станет стержень свечи короче…

 

И станет стержень свечи короче,

И тени лягут чуть-чуть длиннее,

И будет холодно этой ночью,

И я укутаюсь в плащ сильнее,

А ветер полон тоски дорожной

И треплет волосы в нетерпенье…

И только сложно, безумно сложно

Проститься и попросить прощенья.

 

И будет лентой кружить дорога;

Что смысла медлить, ведь все готово,

Но ты замрешь на миг у порога

И не проронишь опять ни слова.

Тебе всю жизнь не найти покоя,

Не лги — не будет пути обратно…

Я взгляд отведу и махну рукою.

Не надо слов. Все и так понятно.

 

Песня сочинена Марри после объяснения с Джани, когда он сказал, что им с Марри лучше бы временно разъехаться.

———

Слова и напев А.Ф. Звучала в игре «Марбунгу» (2003).

​

​

Песня, в которой Джани Парамелло отказался от любезного ему стихотворческого приема, именуемого конечным созвучием, иначе — рифмой

 

Был бы я потомок Мемембенга — жил бы я у Моря на Подоле,

И писал бы письма государю, сам себя равняя с осьминогом,

И мечтал бы о боярышне заморской, ибо за морем боярышни прекрасны,

Но отцы их государю изменили,

А какая же любовь — да без измены?

 

Был бы я воришка из Коина — лазал бы в дома, что побогаче,

Предлагал услуги трубочиста, деньги доставал из хоронушек…

И мечтал бы о девчонке из Марбунгу: там, в Марбунгу, что ни девушка, то прелесть,

И до них мне, как свинье до Гамбобая,

А без свинства не бывает и любови.

 

Был бы музыкант я перехожий — в кабаках играл бы на шпинете,

Да кропал подложные бумаги жуликам и беглым каторжанам,

А мечтал бы я о белой досточтимой: досточтимые и мудры, и учены,

Распознать они умеют сумасшедших,

А любить — не означает ли рехнуться?

 

Был бы я служителем короны — объезжал бы села и деревни,

Разъясняя жителям повсюду суть новейших преобразований,

И мечтал бы я — о ком, уж сам не знаю, а и знал бы, так сознаться не решился,

Ибо имя это неблагонадежно,

А надеяться влюбленному некстати.

 

Так и кто же я теперь? Не то, не это, не боярин, не певец, не соглядатай,

Если что и украду, то по ошибке, потому как моего на свете нету.

Ничего тут моего на свете нету,

Только есть моя мечта, моя измена,

Свет мой,

Бред мой,

Ветер мой,

Мое дыханье,

И о ком я говорю, — меня услышит.

 

Песня сочинена Джани после примирения с Марри. Он перебирает возможные обстоятельства своей судьбы — от потомка Великого Царя Аранды, кэраэнгского боярина («у Моря на Подоле» — в Кэраэнге) до королевского соглядатая (такую тайную службу Джани в самом деле получил перед отъездом из Ви-Баллу).

———

Слова Н.Т. Образец – стихотворение М. Кузмина «Если бы я был великим полководцем» («Александрийские песни»). Звучала в игре «Марбунгу» («Суд в Гунаи-Яли», 2004) в исполнении Джани.

​

​

Я знаю: когда-нибудь снова опустится ночь…

 

Я знаю: когда-нибудь снова опустится ночь

На нашу стоянку, и где она будет – неважно;

Тревоги, волнения, страхи отступятся прочь,

И в шорохе ветра послышится шелест бумажный.

Мелодией песен, однажды рожденных тобой,

Откликнется Небо, на тихий вопрос отвечая,

И вспомнится отблеск озерной воды голубой

И слабенький привкус сушеной бунарки,

Немного горчащего чая.

 

Мы снова уйдем, помахав на прощанье рукой

Тем стенам, что нам начинали приютом казаться,

Уютный ночлег одарив стихотворной строкой

В ответ на почти безнадежную просьбу остаться.

Но там, где пройдешь ты, как теплый негаснущий свет,

Останется, сколько бы времени не миновало,

Рукою твоею и сердцем начертанный след

На белой бумаге, как-будто на Небе,

А это не так уж и мало.

 

Песня сочинена Марри в Гунаи-Яли летом 590 г. Об этой песне Джани сказал, что хотел бы присвоить себе ее авторство. 

———

Слова А.Ф. Образец мелодии и отчасти текста – песня Вадима Егорова «В Лефортовском парке». Звучала в игре «Марбунгу» («Суд в Гунаи-Яли», 2004) в исполнении Марри.

​

​

Балаганная колыбельная

 

Потушили огни, отзвучали последние строки,

Одеянья и маски убрали в просторный сундук.

Опустели телеги, застыл балаган одиноко

И над площадью замер последний полуночный звук.

 

Засыпай, лицедей. До утра пусть тебя не тревожат

Дымных факелов чад или зрителей праздничный пыл.

В то, что жизнь — не игра, ты, проснувшись, поверишь, быть может,

Когда смоешь с лица потускневшие краски белил.

 

Пусть все наше богатство — ревущей толпы отголоски,

Я привыкла давно, чтоб и впредь оставаться с тобой,

Быть гораздо мудрей, чем бывает Мудрец на подмостках,

И намного безумней Безумца из сцены любой.

 

Я с тобой разделю балаганной судьбы перемены,

Я готова всю ночь вам для действа костюмы чинить,

И смотреть на тебя, когда вновь ты выходишь на сцену,

И любить тебя так, как никто не посмеет любить.

 

Песня сочинена Марри в городе Марди летом 590 г., где Джани сделал очередную попытку сыграть роль в балаганном действе (как и в Марбунгу, она не увенчалась успехом). 

———

Слова А.Ф. Образец мелодии и отчасти текста – песня Н. Сосновской «Колыбельная после карнавала».Звучала в игре «Марбунгу» («Марди», 2004) в исполнении Марри.