Япония: история религий, культуры, философских учений
Сайт Надежды Николаевны Трубниковой
«Наследие храма Сючань»
Н.Н. Трубникова
Работа выполнена при поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта № 11-03-00038а.
Сочинение под заглавием «Наследие храма Сючань» (修禅寺決, «Сюдзэндзи-кэцу») составлено, вероятно, во второй половине XIII в. Оно построено как рассказ Сайтё: о том, какие наставления он получил в пору учёбы в Китае в храме Сючань. Учение, которое он принял, делится на четыре главных раздела:
1) тройное созерцание единого сердца;
2) созерцание трёх тысяч миров в единой мысли;
3) прекращение неведения и постижение сути;
4) глубокие значения «Сутры о Цветке Дхармы».
Обучение в школах Тяньтай и Тэндай, согласно «Наследию», имеет три уровня или «слоя»: это «учение», теория как таковая, «подвижничество», практическое применение учения, и «свидетельство» — подтверждение учения в опыте. По Чжи-и, «учение, подвижничество и свидетельство» — это три составляющих понятия «колесница» («Сокровенные значения Цветка Дхармы», ТСД 33, 740с). Они соотносятся с тремя эпохами: в пору, когда Будда проповедует в здешнем мире, и при его ближайших учениках существуют все три, потом остаются только учение и подвижничество, но свидетельства уже нет, а в «последнем веке» сохраняется только учение. Об этих же трех слоях пишет Синран в труде «Учение, подвижничество, вера и свидетельство».
В «Наследии храма Сючань» и других текстах традиции хонгаку конца XIII в. и XIV в. разрабатывается схема «семи разделов учения в трёх слоях». Тремя «слоями» считаются «учение, подвижничество и свидетельство», а семью «разделами» — 1) «тройное созерцание единого сердца»; 2) «значения познающего сердца и познаваемых предметов»; 3) «главный смысл прекращения неведения и постижения сути»; 4) «глубокие значения Цветка Дхармы»; 5) «три тела будды в совершенном учении»; 6) «значение Земли вечного покоя и сияния» (эта «земля» мыслится как место, где пребывают будды, и отождествляется с сердцем подвижника. Чжии различает четыре «земли»: земля совместного пребывания глупцов и мудрецов, еще не обратившихся к Дхарме; уловочная земля, где обитают «слушатели голоса Будды» и «подвижники-одиночки»; земля истинного воздаяния, населенная бодхисаттвами; земля вечного покоя и сияния, населенная буддами); 7) «причины и плоды Цветка Дхармы» (условия просветления, обретаемого благодаря «Лотосовой сутре»). Схема охватывает всё содержание наставлений по «исконной просветленности» и выстраивает их по порядку передачи.
В «Наследии храма Сючань» дается подробный разбор пяти знаков заглавия «Лотосовой сутры»: «Сутра — о Цветке — Лотоса — Чудесной — Дхармы». Кроме того, здесь обсуждается такой способ подвижничества, как «возглашение заглавия» (称題, сё:дай), то есть произнесение величания: «Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы!» (南無妙法蓮華経, «Наму Мё:хо Рэнгэ-кё:»). «Возглашение заглавия» стало главным обрядом для движения Хоккэ, которое основал Нитирэн. В связи с этим о «Наследии храма Сючань» шли споры, какой традиции принадлежит это сочинение: Тэндай или Нитирэн. Так, Синдзё: (真迢, 1596–1657), монах, перешедший в школу Тэндай из общины приверженцев Нитирэн, считал «Наследие» подложным сочинением, принадлежащим кому-то из последователей Нитирэн. А монах школы Тэндай по имени Кэйко: (敬光, 1740–1795) напротив, утверждал, что всё учение Нитирэн вышло из «Наследия храма Сючань» [Тамура Ёсиро: 1973, 532–533].
По построению «Наследие» можно было бы сравнить не с учебником (как «Собрание главных нитей») и не со справочником (как «Тридцать четыре заметки»), а с программой учебного курса по учению китайской школы Тяньтай — в том его виде, как оно было воспринято в Японии в традиции «исконной просветлённости». Весь текст «Наследия» можно было бы представить в виде серии таблиц, где понятия традиции хонгаку соотносятся между собой. К одним понятиям даются лишь короткие пояснения — вероятно, предполагалось, что остальное учитель сообщает ученику при личных занятиях. Но для других приводятся развёрнутые толкования и описания обрядов, соответствующих тому или иному виду подвижничества.
Первая из четырех частей «Наследия» озаглавлена: «Личные записи о передаче учения в храме Сючань». Здесь обсуждается «тройное созерцание единого сердца» — способ подвижничества, при котором сознающее сердце созерцают как единство трех истин. Это истины о «пустоте» познаваемого, его призрачности; о том, что в качестве призрачного оно всё-таки «временно» существует; и наконец, о «срединном пути» между «пустым» и «временным» (см. здесь). На уровне «учения» три истины прослеживаются в устройстве самого сердца, в явлениях познаваемого мира (как их «природа», «свойства» и «сущность»), в «истинном свойстве всех дхарм» (оно немыслимо, неотделимо от зримого облика вещей и составляет их сущность), а также в «исконной просветлённости» (в сердце человека пребывает будда в трёх своих телах, и они соотносятся с тремя истинами). Несколько цитат из «Лотосовой сутры» тоже толкуются в том смысле, что они выражают триединство истин.
На уровне «подвижничества» тройное созерцание может быть представлено и как исконное знание, присущее сердцу, и как особый обряд, при котором подвижник созерцает изображения будд и себя самого, отражённого в зеркалах вместе с этим буддами; кроме того, тройное созерцание предстаёт здесь ещё и как постоянное повседневное подвижничество, и как простой обряд для предсмертного часа (см. отрывки из «наследия храма Сючань», помещённые ниже). Первый из этих обрядов восходит к традиции «таинств», хотя имеет общие черты с «созерцанием», дзэн, второй похож, скорее, на подвижничество в обыденной жизни, о котором учат наставники дзэн. Третий сопоставим и с «памятованием о будде», и с возглашением заглавия «Лотосовой сутры» у Нитирэн — двумя обрядами, которые, как считается, посильны для умирающего. Тройное созерцание допускает все эти варианты, и в этом его преимущество перед другими способами подвижничества.
В этой же части «Наследия» говорится о «силе Другого», как её понимают наставники школы Тэндай. Таких сил они различают три: это силы Будды, Дхармы и веры. Под верой здесь понимается отсутствие сомнений, когда человек полностью доверяется наставнику или тексту сутры. И тут же составители «Наследия» подчеркивают, что даже учителя китайской школы Тяньтай выражали одну и ту же веру разными словами и по-разному осуществляли её в своём подвижничестве. А под «свидетельством» о тройном созерцании понимается то знание, которое Чжи-и получил напрямую от Будды, чудом оказавшись в драгоценной пагоде на месте проповеди «Лотосовой сутры». Ниже перечисляются ещё четырнадцать разновидностей тройного созерцания; разница между ними, видимо, подробно обсуждалась в устных наставлениях.
Учение о «созерцании трёх тысяч миров в единой мысли» коротко изложено в этой же части «Наследия»; этот способ подвижничества описан как совпадающий с «тройным созерцанием», только направленный не от сознания к сознаваемому предметному миру, а наоборот, от предметов — к сознающему сердцу.
Вторая часть «Наследия» имеет заглавие «Дневник передачи учения в храме Сючань». Она представляет собой разбор учения Чжи-и о «прекращении неведения и постижении сути». Десяти разделам трактата Чжи-и «Махаянское прекращение и постижение» ставятся в соответствие десять точек зрения на мир, обсуждаемых в «Лотосовой сутре» (см. здесь). Десять разделов описывают знание, содержащееся в каждом сердце, и отдельно от собственного опыта подвижника их рассматривать бессмысленно. Для людей с наивысшими способностями достаточно введения к трактату Чжи-и, с высокими — первого раздела, со средними — разделов с первого по седьмой, и наконец, для тех, чьи способности низки, требуются все десять разделов. Таким образом, неправы те, кто считает, что в наступившем «последнем веке», когда у всех людей способности низки, учение школ Тяньтай и Тэндай для них бесполезно. В структуре трактата Чжи-и выделяются пять ступеней становления Будды: пробуждение сердца (разделы 1–5), подвижничество (разделы 6–7), свидетельство о просветлении (раздел 8), вступление в нирвану (раздел 9) и конечный предел «уловок», спасительная забота обо всех существах (раздел 10). Это означает, что наставник школы Тяньтай в самом деле был един с Буддой и что каждый, кто изучает его труд, проходит тот же путь. Эти пять уровней соотносятся с пятью буддами, чтимыми в «таинствах», а через них — со сторонами света (включая центр), видами мудрости, мировыми первоначалами и т.д.
Но если всё это уже содержится в сердце каждого человека, если исконно в нём нет разницы между заблуждением и просветлением, то какой смысл избавляться от заблуждений и становиться мудрецом? Составители «Наследия» различают виды заблуждений (их снова пять) и показывают, что движение от заблуждения к просветлению тоже свойственно сердцу по его природе. Здесь получается, что учение Будды вовсе ничего не предписывает, а только описывает путь становления, который естественным образом проходит любой человек. Из самого сердца происходят и четыре благородные истины, которые возвестил Будда (о страдании, его причине, преодолении и пути к преодолению), и обеты милосердия, которым следуют бодхисаттвы, и т.д.
Парные понятия «прекращение – постижение» ставятся в соответствие другим парам: «заблуждение – просветление», «единое сердце – тройное созерцание», «единая мысль – три тысячи миров», «покой – сияние» (в истинной природе дхарм) и другим. И понимание буддийского учения, и подвижничество, и свидетельство полностью содержатся в каждом мгновении мысли — как содержатся в нём три тысячи миров.
Созерцание трёх истин в мироздании описано так: можно перечислять по порядку миры от ада до мира будд или в обратной последовательности, сосредоточиваясь на том, что в каждом из них есть три истины, как есть они и во всей совокупности миров.
«Изобразив на чертежах очертания и образы десяти миров, нужно поместить их в десяти местах, и каждый раз, обращаясь к одному из образов, почитать все сто миров. Устами нужно возглашать: “Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы!”, а сердцем памятовать. Когда обращаешься к образу подземных темниц, нужно памятовать, что тамошний жаркий огонь по своей сути — и пустой, и временный, и срединный. И так далее, и когда обращаешься к образу мира будд, то его сущность составляют те же три истины, — так нужно созерцать. Один раз днём и один раз ночью нужно упражняться в таком подвижничестве. Великий учитель Тянь-тай для людей последнего века, чьи способности тупы, тайно передал важные сведения о Законе-Дхарме: “Если люди хотят выйти из круговорота рождений и смертей и свидетельствовать о просветлении-бодхи, то прежде пусть упражняются в таком подвижничестве”» [Хонгаку 1973, 72–73].
Единство понимания, подвижничества и свидетельства, обсуждаемое в «Наследии», можно соотнести с «единством практики и просветления» у До:гэн. Показательно, что наставники Тэндай говорят не о двуединстве, а о триединстве, включая в него также учение.
Здесь же в «Наследии» выстраивается тот способ почитания Тянь-тая Чжи-и, который можно проследить и в «Пёстром собрании подвижничьего света», и в других текстах традиции хонгаку. Чжи-и учил тому, что знал, но не высказал сам Будда (ср. в «Пёстром собрании»). В этом смысле Чжи-и выше своего земного наставника, Нань-юэ Хуэй-сы, и почитается наравне с Буддой. Встретившись с Буддой на Орлиной горе, Чжи-и получил от него напрямую всю полноту не только учения, но и «свидетельства», и таков прообраз всякого обучения: от наставника к ученику передаются не знания, а сам опыт просветления. Сайтё:, как сказано здесь, узнал об этом в ночь накануне отплытия из Китая. Особая значимость тех наставлений, которые были бы неизвестны, если бы не Чжи-и, подчёркивается тем, что и для Сайтё: они едва не остались недоступными.
Третья и четвёртая части «Наследия храма Сючань» имеют общее заглавие: «Глубокие значения Цветка Дхармы».
Итак, своё «внутреннее свидетельство» Чжи-и обрёл сам, и его же он получил от Будды. В нём выделяются пять уровней: «имя», «сущность», «наследование» (или «школа» 宗, сю:), «применение» и «учение». Ниже в «Наследии» и «Лотосовая сутра» и учение школы Тяньтай толкуются по схеме этих пяти уровней.
На уровне «имени» толкование предполагает разбор пяти знаков заглавия «Лотосовой сутры», по отдельности и вместе взятых. Почитание «Лотосовой сутры» велико не потому, что оно одно действенно среди множества бесполезных обрядов, а потому, что оно превосходит другие по-своему достойные виды подвижничества. Таков ответ школы Тэндай новым буддийским движениям с их «исключительными» обрядами. Слово «Чудесная» можно повторять бездумно, а можно понять его значение и обрести просветление.
К уровню имени относится очерк истории сутры, как её видят наставники традиции хонгаку. «Чудесная Дхарма» была проповедана в двенадцати «собраниях» (会, э). Три из них описаны в «Лотосовой сутре»: в первом, на Орлиной горе, Будда открыл «учение следа» (迹門, сякумон), во втором, в драгоценной пагоде, возвестил «исконное учение» (本門, хоммон), а в третьем, снова на Орлиной горе, тайно указал на единство «следа» и «исконного», явно же — на то, как нужно следовать «Цветку Дхармы». Различение «врат следа» и «исконных врат» — вводных и основных проповедей «Лотосовой сутры» — восходит к сочинениям Чжи-и, в японской традиции хонгаку оно во второй половине XIII в. стало считаться особенно значимым, ср. здесь.
Следующие четыре собрания проходили уже в Китае при Хуэй-сы. В четвёртом он показал, как ясное понимание сутры приносит успокоение сердцу; в пятом научил своих слушателей созерцать все дхармы как тождественные Дхарме Будды, ночью вместе с учениками провёл «тройное созерцание единого сердца», а днём созерцал вместе с ними «три тысячи миров в единой мысли». В шестом собрании Хуэй-сы рассказал своим слушателям об обряде вручения заповедей. Будда Шакьямуни, бодхисаттва Манджушри и будущий будда Майтрейя выступают при этом обряде наставниками, а все будды — свидетелями. Будда произносит: такой-то — сердцем верен Великой колеснице, и да будут ему сейчас вручены совершенно-слитные великие заповеди! Все будды подтверждают: мы желаем этого. Так повторяется трижды. Затем ученик во-первых, созерцает заповеди как озаряющие весь мир — и живые существа, и травы, и деревья, и всё остальное. Во-вторых, он созерцает сущность заповедей как совершенную, подобную полной луне. И в-третьих, он видит, как эта сущность входит внутрь его сердца. Это возможно, если вера есть, а без веры невозможно. Наконец, ученика трижды спрашивают, принимает ли он заповеди, а он трижды подтверждает это. В первый раз говорится о «заповедях из сокровищницы великого сострадания», во второй — о «заповедях, облачающих в мягкость и терпение», в третий раз – о «заповедях, возводящих на помост, где восседают все будды». Всё это, согласно «наследию храма Сючань», соответствует учению «Лотосовой сутры» (глава XIV, «Спокойные и радостные деяния») и «Сутры о сетях Брахмы»; принимая заповеди, ученики тут же становятся равны буддам. Затем в седьмом собрании Хуэй-сы подтвердил, что его ученик Чжи-и достиг всей полноты «внутреннего свидетельства».
Последние пять собраний вёл уже Чжи-и на горе Тяньтай. На восьмом он сразу преподал учение о прекращении неведения и постижении сути тем слушателям, чьи способности позволяли его усвоить за один раз. В девятом Чжи-и учил о «вратах следа» и «исконных вратах», в десятом — о «пяти временах и восьми учениях» (см. таблицу), в одиннадцатом последовательно изложил все десять разделов своего трактата о прекращении и постижении, и наконец, в двенадцатом собрании свёл всё сказанное раньше воедино, в один знак «Чудесная».
Говоря об уровне «сущности» составители «Наследия» лишь указывают, что имеется в виду единство «неизменной истинной сущности» и «истинной сущности в данных условиях». Дальше, на уровне «школы», сопоставляются постоянное подвижничество как «причина чудесного» и величание «Чудесной Дхармы» как его «плод». Здесь перечислены всевозможные соотношения между пониманием и подвижничеством: они следуют друг за другом, или совпадают во времени и т.д. Похожее рассуждение есть и дальше, там, где толкуется «применение»: как могут соотноситься между собой «условное» и «истинное», прежние учения Будды и «Лотосовая сутра».
Обряд сосредоточения на знаке «Чудесная» здесь описан так. Рано утром подвижник должен войти на Место Пути (место, предназначенное для обряда), сесть прямо и с верою и почтением призвать Будду Шакьямуни, затем будущего будду Майтрейю, затем всех будд и бодхисаттв, сопровождая каждый призыв троекратным поклоном. Потом подвижник говорит: «Хочу, чтобы все будды и бодхисаттвы в великом своём милосердии вручили мне основу чудесного». После этого он читает вслух «Лотосовую сутру»: здесь не вполне ясно, имеются в виду какие-то отрывки из сутры или только её заглавие. Один раз подвижник проделывает всё это для того, чтобы выйти прочь из мира рождений и смертей, ещё раз — чтобы передать свои заслуги обитателям всех миров, и ещё раз — чтобы воздать благодарностью за милость родителям, учителям, а также Будде, Учению и Общине. После этого подвижник троекратно пишет знак «Чудесная» 妙, мё: (телесное действие), произносит это слово вслух (словесное действие), помня при этом обо всех, кто нуждается в спасении (мысленное действие). Тем самым он телом, речью и мыслью становится един с Великим учителем — Тянь-таем Чжи-и [Хонгаку 1973, 80–81].
Толкование «учения» продолжается в четвёртой части «Наследия». Здесь снова перечисляются возможные соотношения, на сей раз между «вратами следа» и «исконными вратами». Такая работа по перебору возможных вариантов представляла собой один из способов сосредоточения, и текст «Наследия» служил руоководством для упражнений в созерцании. Далее все пять уровней, рассмотренных выше, выделяются ещё в нескольких предметах. Пять будд, чтимых в «таинствах», и пять мудростей соотносятся с «пятью временами», о которых учил Чжи-и, и в конечном итоге все пятерки подвёрстываются к пяти знакам заглавия «Лотосовой сутры».
В этой части «Наследия» примечательно описание обряда, обращённого к Светлому государю Напитанному страстью 愛染明王, Айдзэн-мё:о: (санскр. Рагараджа). Сосредоточение на образе этого почитаемого помогает правильно установить созерцание трёх тысяч миров в едином сердце. Это так потому, что, в отличие от других будд и бодхисаттв, Напитанный страстью не отбросил ложные страсти, а сохраняет их внутри своего просветления; для него благое и дурное, истинное и ложное поистине едины. Именно потому, что Напитанный страстью не избавился от неведения, он и может помочь победить его [Хонгаку 1973, 86].
Учение китайской школы Тяньтай в «Наследии храма Сючань» предстаёт как всеобъемлющее: оно соединяет в себе и толкование «Лотосовой сутры», и «таинства», обрядовые указания, и указания по созерцанию, и правила вручения заповедей. Единство подвижничества и просветления, на котором настаивают учителя дзэн, простота обряда, за которую выступают амидаисты, соотнесение всего со всем, свойственное «таинствам», здесь оказываются соединены в одном учении, приведены в некую систему, что доказывает преимущества школы Тэндай перед другими школами.