Япония: история религий, культуры, философских учений
Сайт Надежды Николаевны Трубниковой
Религии Японии до IX в.
Первые стоянки палеолитического человека на территории Японии датируются периодом около 600 тыс. лет назад. К X в. до н.э. относятся первые образцы керамики с «веревочным узором», дзё:мон, давшей название японскому неолиту — эпохе Дзё:мон. Хозяйство этого времени основано на сочетании охоты, рыболовства и собирательства.
От эпохи Дзё:мон сохранились обрядовые глиняные статуэтки догу:. Обычно это фигурки женщин с несоразмерно большими грудью и животом, встречаются также изображения животных. Многие догу: явно намеренно сделаны так, чтобы их было легче расколоть на части. Возможно, они использовались в обрядах плодородия и изображали приносимое в жертву божество, из частей тела которого рождаются растения и животные. Предания о «веке богов» в первых японских летописях (см. ниже) содержат рассказ о похожем жертвоприношении:
«Еще бог Сусано-о попросил еды у Оо-гэцу-химэ-но ками — Девы-Богини Великой Пищи. Тогда богиня Оо-гэцу-химэ достала у себя из носа, изо рта, а также из заднего места разные аппетитные яства, и когда по-всякому их приготовив, поднесла, бог Сусано-о-но микото, эти действия ее узрев, подумал, что она, осквернив еду, ему подносит, и ту богиню Оо-гэцу-химэ-но ками убил.
И вот то, что в теле убитой богини родилось — в голове шелковичные черви родились, в обоих глазах рис-рассада родился, в обоих ушах просо родилось, в носу фасоль родилась, в тайном месте пшеница родилась, в заднем месте соевые бобы родились»
(перевод Е.М. Пинус, см. [Кодзики 1994 I, 58]).
Исследования погребений показывают, что в эпоху Дзё:мон применялось вырывание зубов — вероятно, при обрядах инициации. Умерших хоронили в одежде и с украшениями, иногда останки помещали в глиняные сосуды.
В III–II вв. до н.э. на Кю:сю: появляется новый тип керамики, яёи (он назван по имени района Токио, где впервые был обнаружен сосуд этого типа). В эпоху Яёй под влиянием мощного потока переселенцев с Корейского полуострова распространяется рисосеяние, начинают применяться бронзовые и железные орудия — сначала материкового производства, а затем и собственного. К обрядовой утвари этого времени относятся бронзовые колокола до:таку, восходившие, видимо, к корейским образцам. Узоры на них часто изображают оленей и птиц. Вероятно, олень использовался как жертвенное животное в обрядах, связанных с посадкой риса. В погребениях часто находят также бронзовые зеркала и мечи обрядового назначения. Встречаются и каменные подвески в виде запятой, так называемые магатама.
Первые развернутые описания обитателей Японских островов — «народа ва» — содержатся в китайских летописях: «Описании Вэй» («Вэй-чжи», ок. 297 г.) и «Истории династии Поздняя Хань» («Хоу Хань-шу», ок. 445 г.). Хотя во многом эти описания недостоверны, их принято использовать для реконструкции быта и верований древних японцев. Согласно «Описанию Вэй», на территории Японии насчитывалось более ста «государств», главным из которых было Яматай. «Люди ва» выращивали рис, коноплю и чумизу, разводили тутовые деревья и ткали шелковое полотно. Мужчины татуировали лицо и раскрашивали тело киноварью. Более знатные имели по четыре-пять жен, менее знатные — по две-три. Захоронение умершего проводили через десять дней после смерти, и до похорон воздерживались от еды и пищи. При совершении морского путешествия назначали человека, который нес определенные зароки: не расчесывал и не мыл волосы, не ел мяса и избегал встреч с женщинами. В случае успеха путешествия такого человека вознаграждали, а в случае неудачи — убивали, считая, что он не достаточно усердно соблюдал воздержание.
В тех же летописях говорится, что в середине II в. в Японии вспыхнула междоусобная война, которая закончилась приходом к власти девы по имени Химико. Она была способна к чудотворству и не выходила из дворца, править страной ей помогал ее брат. Во дворце ей прислуживала тысяча служанок и один слуга, приносивший еду и передававший слова государыни народу. После смерти в 248 г. Химико была похоронена в большом кургане — более ста шагов в поперечнике. С ней были погребены и ее слуги.
Захоронения в курганах, кофун, характерны для эпохи Кофун (III–VII вв.). Первые такие сооружения появляются в III в. на севере острова Кю:сю:, а в IV в. начинается строительство огромных курганов на равнине Нара. Особое распространение получили курганы в форме «замочной скважины»: две сомкнутые насыпи рядом, круглая и квадратная.
К III в.относятся и первые свидетельства существования на равнине Нара построек, похожих на святилища ясиро. Существует несколько разновидностей таких построек, некоторые из них восходят к устройству древнеяпонского жилого дома, а другие — к устройству амбара.
Перед постоянным захоронением в кургане тело покойного как правило помещали во «временный погребальный дворец», могари-но мия, на срок до нескольких лет.
По-видимому, в период Кофун на смену «горизонтальной» картине мира, где страна мертвых расположена за морем, приходит «вертикальная». В этом случае мир мертвых — «Страна мрака», Ёми-но куни, или «Страна корней», Нэ-но куни, — помещается под землей. Эта страна противопоставляется «Равнине высокого неба», Такама-га хара, обиталищу небесных богов. А посередине находится мир людей и земных богов, «Срединная страна тростниковых равнин», Асихара-но накацу-куни, окруженная морем. Море тоже может делиться на три уровня: поверхность, толщу воды и дно, на каждом из них обитают свои морские боги. Устройство кургана повторяет устройство мироздания с «круглым» небом над «квадратной» землей и миром мертвых под ними, причем умерший оказывается ближе к Небу и небесным богам. Образы Неба как круга и земли как квадрата восходят к китайской мысли.
Курганы окружали рвами, а на их склонах устанавливали камни и глиняные скульптуры ханива, изображавшие людей, животных, постройки, оружие, доспехи и утварь. Согласно «Анналам Японии» («Нихон сёки», 720 г.), государь Суйнин [См. Годы правления японских государей] впервые отменил человеческие жертвоприношения при похоронах знатных особ и велел ставить возле гробниц ханива. С распространением курганов меняется и состав предметов, помещаемых в захоронение: уменьшается количество керамики, появляются конская сбруя и разное оружие. Со второй половины V в. на стены погребальных камер наносят росписи, и в их сюжетах отчетливо прослеживается китайское влияние.
В V-VI вв. возникает государство Ямато. Достижения материковой культуры заимствуются двумя путями. «Сверху» власти Ямато строят государство по китайскому образцу. «Снизу» — в обществе все большую боль играют недавние переселенцы из Китая и Кореи: кузнецы, кожевники, ткачи и писцы. Вместе с китайской письменностью распространяются и книги, в том числе сочинения Конфуция, Лао-цзы и их продолжателей. Среди переселенцев есть также немало буддистов, монахов и мирян.
От древнего Ямато не сохранилось письменных памятников, которые бы позволили сколько-то четко представить тогдашние обряды богам ками. Однако в более поздних источниках есть записи текстов, которые, вероятно, уже бытовали изустно в VI в., а возможно, и еще раньше. Таковы молитвословия норито, вошедшие в «Уложения годов Энги» («Энги-сики», X в.). Подробнее мы будем говорить о них в гл. 12, а здесь приведем одно молитвословий. Оно относится к обряду вкушения нового урожая при дворе государей Ямато.
«Собравшиеся жрецы и священнослужители, все внимайте — так возглашаю.
По изволению бога и богини,
Прародителей владетеля нашего,
На Равнине Высокого Неба божественно пребывающих,
говорю смиренно перед царственными богами,
коим хвалу возносят в храмах неба, в храмах земли.
В день зайца месяца симоцуки[1] года нынешнего
царственный потомок вкушать станет
Небесную трапезу, долгую трапезу, вечную трапезу,
И пусть боги царственные на нее согласятся,
Чтоб век его как крепкая скала, вечная скала сохранен был,
Цветущим веком счастлив был,
Чтоб тысячу осеней, пять сотен осеней
Он трапезу покойно, мирно вкушал,
Зарумянившись пышным румянцем.
Посему богатые дары царственного потомка —
Светлые ткани, блестящие ткани,
Мягкие ткани, грубые ткани препроводим
И на пышном восходе солнца утреннего
Хвалы вознесем — и все внимайте, —
Так возглашаю.
Особо говорю: дары подносимые,
Очищение прошедшие,
К слабым плечам жрецов толстыми шнурами привязанные,
Жрецы и священнослужители
Примите и неукоснительно подношения совершите, —
Так возглашаю.»
(Перевод Л.М. Ермаковой, см. [Норито. Сэммё 1991, 116-117].)
По сообщению «Анналов Японии» [Нихон сёки 1997 II], вопрос о почитании Будды впервые обсуждается при дворе государя Ямато в 552 г.. Сонмён, правитель государства Пэкче на Корейском полуострове, ища помощи от Ямато, присылает на острова изваяние Будды, утварь для обряда и письмо с восхвалением буддийского учения. Государь Ямато Киммэй спрашивает своих сановников, нужно ли почтить Будду. Глава рода Сога (казначей, покровитель многих переселенческих семей) высказывается за это, а главы родов Накатоми (жрец) и Мононобэ (воевода) возражают. По их мнению, почитание «чужеземного бога» прогневит «родных богов». Киммэй разрешает Сога попробовать чтить будду. После этого несколько десятилетий идет борьба, первый храм то разрушают, то строят снова.
«Начало Закона Будды» в Ямато летопись относит к 584 г., когда первые здешние монахини (дочери переселенческих семей) получают посвящение от корейского монаха и проводят первый обряд. Чудо — находка «шарира», останков земного тела Будды — подтверждает, что в Ямато отныне есть свои Три Сокровища: Община, Учение и Будда. Но и после этого распри между сановниками Ямато сопровождаются нападками на «чужого бога» и его почитателей. В этой борьбе побеждают Сога.
В начале VII в. царевич Сё:току-тайси (574-621) прилагает большие усилия к распространению материковой учености и буддийской проповеди. «Анналы Японии» приписывают ему «Уложение в семнадцати статьях», «Дзю:ситидзё: кэмпо:», где переплетаются конфуцианские и буддийские наставления и звучит призыв к терпимости:
«Не приходите в ярость на людей из-за того, что они — другие. У каждого человека есть сердце. У каждого сердца есть наклонности. Он считает что-то хорошим, а я — плохим. Я считаю что-то хорошим, а он — нет. Я не обязательно мудр, он — не обязательно глуп. Оба
мы — лишь люди. Кто может точно определить меру хорошего и дурного? Оба мы и мудры, и глупы — словно кольцо, что не имеет концов»
(перевод Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова [Нихон сёки 1997 II, 96]). См. тж. [Трубникова 2007].
К VII в. относятся первые опыты законодательства в области обрядов. В 624 г. проводится учет всех монахов и создается «Общинное собрание», Со:го:, руководящее буддийской общиной.
В 645 г. власти Ямато впервые объявляют девиз правления — Тайка, «Великие перемены» — и начинают преобразования всего государственного строя по китайскому образцу. Ближайшим сподвижником тогдашнего государя Ко:току выступает Накатоми-но Каматари — выходец из жреческого рода (см. ниже), получивший позднее для себя и своих потомков прозвание Фудзивара. Вводят государственный надзор за монахами, упорядочивают правила строительства гробниц для государей, запрещают некоторые «глупые обычаи» — например, требования очистительных жертв при появлении чужаков в каком-либо поселении (что подрывает единство государства).
В 670 г. принимаются меры по включению почитания местных богов в единую государственную обрядность: государь Тэнти впервые посылает в святилища на местах дары митэгура. С 673 г. девушек государева рода назначают жрицами в святилище богини Аматэрасу в местности Исэ в земле Кии. Вероятно, это святилище и прежде было центром почитания Солнечной богини, но теперь государев род заявляет свои исключительные права на него. Под 677 г. впервые упоминается «священный налог» — собираемый с крестьянских дворов, приписанных к святилищам. В записи под 690 г. такие дворы впервые именуются «священными дворами», камбэ. В 685 г. государь Тэмму велит возвести храмы Будды во всех провинциях и в каждом доме.
К 670-м гг. относятся первые записи о существовании годового цикла обрядов в святилищах. Под 673 г. впервые упоминается ведомство, ответственное за связи государева двора с местными святилищами и за обустройство обрядов — «Управление по делам божеств», Дзинкан или Ками-но цукаса.
В Ямато прибывает много монахов из Китая и стран Кореи. Часто они не только проповедуют буддийское учение, но и учат японцев наукам и ремеслам, выступают советниками государей. Монахи родом из Ямато ездят учиться на материк за казенный счет. Основываются новые храмы — как государственные, так и родовые, удзидэра. И те, и другие получают от своих основателей пожертвования в виде земельных угодий и крестьянских дворов. Развивается почитание разных будд и бодхисаттв, в том числе будды Амида с его счастливой «Чистой землей», будды-целителя Якуси, бодхисаттвы-заступницы Каннон и других. Статуи и утварь для храмов привозят с материка или изготовляют в Ямато. Переписывают сутры — тексты с проповедями Будды. В 673 г. начинают сбор и переписывание различных текстов, доставленных на острова в разное время, с целью составить полный буддийский канон, иссайкё:.
Среди буддийских обрядов «Анналы Японии» упоминают постные трапезы, чтения сутр при молениях о дожде или об исцелении больных, ежегодные торжества в день ухода Будды в нирвану (4-й месяц по лунному календарю), в день поминовения умерших — Урабон (15-й день 7-го или 8-го месяца), а также в последние дни перед Новым годом. При поднесении новой утвари в храмы всё большее число людей принимает монашество по повелению властей. Для мирян вводится обычай соблюдать пост в «шесть очистительных дней» — в 8-й, 14-15-й, 23-й и 29-30-й дни каждого месяца. В 14–15-й дни монахи проводят «покаяние», фусацу, а летом уходят в «затворничество», анго. Для мирян время от времени вводится запрет на охоту и рыбную ловлю — ради соблюдения буддийской заповеди невреждения жизни. В храмах устраивают «отпущение на волю живых существ», хо:дзё: — собирают и выпускают пойманных зверей, птиц или рыб.
В VIII в., в эпоху Нара (710-794) завершается строительство «государства законов», рицурё: кокка. В полной мере оно не действовало, но в отдельных чертах сохранялось и в эпоху Хэйан.
Глава государства величается «Небесным государем», Тэнно:, что указывает и на его происхождение от солнечной богини Аматэрасу, и на тождество с Солнцем, и на роль верховного жреца. В отличие от китайского «Сын Неба», японское величание государя не подчеркивает нисходящую линию родства с верховным божеством-предком. Страна именуется «Присолнечной», Нихон. Строится первая постоянная столица — город Нара. В нее или в ее окрестности переносятся и старые храмы, и святилища знатных родов. Создаются своды законов — «Уложения годов Тайхо:» («Тайхо:-рё:», 701-702 гг.) и «Уложения годов Ё:ро:» («Ё:ро:-рё:», 718 г., введены в действие в 757 г.).
Составляются летописи — «Записи о деяниях древности», «Кодзики» (712 г.) и «Анналы Японии» (720 г.). См. [Кодзики 1994; Нихон сёки 1997]. Эти два летописных свода служат важнейшими источниками по истории религий Древней Японии. Повествование в них начинается от «века богов», камиё, и содержит изложение мифов о богах ками в том виде, в каком эти мифы должны были стать опорой государства. При этом государство «понимается главным образом как совокупность взаимоотношений между несколькими наиболее влиятельными родами, чье прошлое и является объектом рассмотрения мифологическо-летописных сводов» [Мещеряков 2002, 89].
В двух сводах приводится в целом схожая последовательность мифов. Рассказ начинается с разделения Неба и Земли (по «Анналам Японии») и с появления трех божеств на Равнине Высокого Неба (в верхнем мире «вертикальной» космологии). По «Записям о деяниях древности», это Амэ-но минакануси, Таками-мусуби и Ками-мусуби. Считается, что этот рассказ основан на даосских представлениях и имеет сравнительно позднее происхождение. За первой троицей поодиночке и парами появляются следующие божества — всего семь поколений.
Далее изложены мифы, чье происхождение восходит к трем областям Древней Японии: к средней части острова Хонсю:, к земле Идзумо в западной части Хонсю: и к юго-востоку острова Кю:сю:
К циклу мифов центрального Хонсю: относится рассказ о божествах, принадлежащих к седьмому поколению — о боге Идзанаги и богине Идзанами. Небесные божества поручают им создать землю. Идзанаги и Идзанами копьем перемешивают морскую воду, капли, упавшие с копья, сгущаются и образуют первый остров. Спустившись на этот остров и заключив брак, Идзанаги и Идзанами порождают остальные острова Японии. Идзанами умирает, родив божество огня. Идзанаги отправлятся за ней в Страну мрака (нижний мир). Там Идзанаги вопреки запрету, смотрит на Идзанами и видит, что тело ее изуродовано. Идзанаги в ужасе бежит. Путь в страну смерти лежит через горный проход. Между Идзанаги и Идзанами, стоящими по разные стороны прохода, происходит разговор. Богиня говорит, что будет душить по тысяче людей в день, а бог отвечает, что будет строить хижины для рожениц — по полторы тысячи в день. Идзанаги совершает очистительное омовение, в ходе которого из его левого глаза рождается солнечная богиня Аматэрасу, из правого глаза — лунное божество Цукиёми, из носа — бог бури Сусаноо.
Сусаноо хочет отправиться в Страну мрака и поднимается на Равнину Высокого Неба попрощаться с Аматэрасу, но та не верит в чистоту его намерений. Аматэрасу и Сусаноо разгрызают вещи друг друга, и от этого рождается еще несколько божеств. Затем Сусаноо совершает ряд «прегрешений»: разрушает межи и засыпает оросительные каналы на рисовых полях, испражняется в покоях для вкушения первого урожая и т. д. Аматэрасу, испугавшись, скрывается в пещере, и наступает ночь. Оставшиеся божества проводят обряд выманивания Солнца, и Аматэрасу выходит из пещеры. Сусаноо изгоняют в Идзумо. Возвращение Солнечной богини задает один из главных мифологических образцов государственного обряда.
Мифы цикла Идзумо более полно отражены в «Записях о деяниях древности». Здесь Сусаноо выступает в роли «культурного героя», устроителя правильного порядка на земле. Он убивает змея, спасает дочь речных божеств, сочиняет первое стихотворение-танка. Наследником Сусаноо становится Оокунинуси, победивший своих братьев и обманувший самого Сусаноо. Устроением мира Оокунинуси занимается вместе с помощником, богом Сукуна-Бикона, который затем удаляется за море, в Страну Вечной Жизни — Токоё (здесь можно видеть наследие более древней «горизонтальной» космогонии).
События третьего цикла мифов разворачиваются в местности Химука. Небесные божества Аматэрасу и Таками-мусуби решают послать своего потомка править Серединной Страной Тростниковых Равнин. Для усмирения земных богов небесные божества сначала посылают Амэ-но вакахико, но тот женится на дочери Оокунинуси и не исполняет поручения. Тогда посылают Иваинуси и Такэмикадзути, и эти два божества вынуждают Оокунинуси уступить свои владения внуку Аматэрасу — Ниниги. «Небесный внук» спускается с Равнины Высокого Неба, сопровождаемый несколькими божествами, и на земле женится на дочери земного божества. Супруга зачинает за одну ночь и, чтобы доказать Ниниги, что зачала от него, рожает в горящем доме. Пламя не трогает детей, и это подтверждает их происхождение от небесного бога. Старший из детей, Ходэри, удачлив в рыбной ловле, а младший, Хоори, — в охоте. Они меняются своими орудиями, но младший брат теряет рыболовный крючок и отправляется на его поиски во дворец морского божества Ватацуми. Там он находит крючок и женится на дочери Ватацуми — Тоётама, с которой возвращается обратно. Та рожает детей на берегу моря, и Хоори, вопреки ее запрету, подсматривает за родами и видит, что она превращается в морское чудовище. Тоётама удаляется к отцу, оставив сына на воспитание своей младшей сестре. От брака сына богини Тоётама и ее же сестры рождается Дзимму — первый государь Ямато.
В дальнейшем речь идет о событиях на земле, о деяниях государей и их сподвижников из числа потомков небесных и земных богов.
В обеих летописях система отношений между небесными и земными божествами должна задать образец отношениям между их потомками — правителем державы, его сподвижниками и всеми обитателями страны. Однако направленности изложения летописи различаются. «Записи о деяниях древности» — это, скорее, история государева рода, а «Анналы Японии» — история страны. В первом случае основное место уделено «веку богов» и первым государям, а о последующих сказано очень мало (летопись кончается первой третью VII в.). Во втором события земной истории изложены гораздо подробнее и доведены до значительно более поздних поколений, до рубежа VII-VIII в. Кроме того, в «Анналах Японии» как правило дается несколько изводов одного и того же мифологического сюжета. Тем самым разные рассказы о богах, бытующие в стране, собираются воедино, но не приводятся к одной общеобязательной версии.
О божествах как о предках тех или иных человеческих родов «Записи о деяниях древности» говорят только в связи с Ниниги, а «Анналы Японии» дают такие сведения раньше — как только эти боги впервые появляются. Соотнося данные обоих сводов, можно выделить несколько родов, ответственных за обряд при дворе государей Ямато. Это Накатоми, произносившие молитвословия норито, Имбэ, подносившие государю священные предметы, Сарумэ, исполнители обрядовых плясок, Кагамицукури, изготовители священных зеркал, Тама-но-я, изготовители подвесок магатама. Их божества-предки упоминаются в мифах и в связи с возвращением Солнечной богини, и в связи с прибытием Ниниги на землю.
В эпоху Хэйан «Записи о деяниях древности» оставались внутренней летописью правящего рода и не оказывали прямого влияния на другие памятники. В отличие от них, «Анналы Японии» положили начало традиции государственного летописания. В IX-X вв. появляется еще ряд источников, где по-новому соотносятся государственный обряд и миф. Мы будем о них говорить в главе 10.
Среди других важнейших источников для изучения религий Древней Японии, следует назвать «Собрание десяти тысяч поколений», «Манъё:сю:», а также ряд «Описаний земель и обычаев», Фудоки. См. [Манъё:сю 1971; Древние фудоки 1969; Идзумо фудоки 1966; Симонова-Гудзенко 2005].
По закону вся земля в «государстве законов» принадлежала государю и распределялась как наделы. Все жители были его подданными. В этом не должно было проводиться разницы между потомками «родных богов» и переселенцами, жрецами и простыми общинниками, монахами и мирянами, обученными чиновниками и обычными людьми — пропитание, одежда и любые другие блага должны были даваться только за службу государю. На деле и в VIII в., и позднее центральная власть почти всегда имела дело не с отдельным подданным, а с местно-родовым объединением. Роль каждого из людей в государственном целом определялась не столько законами, сколько происхождением и обычаем.
Высшим сановником «государства законов» был «главный министр», дайдзё дайдзин — наставник государя, главный образец должного поведения для прочих подданных. Он возглавлял «Большой государственный совет», Дадзё:кан. Если за отсутствием подходящего добродетельного мужа «главный министр» не назначался, то его задачи возлагались на «левого министра», садайдзин, и «правого министра», удайдзин. Иногда государи назначали также «внутреннего министра», найдайдзин. Внутри «Большого государственного совета» существовал «Высший политический совет», Гисэйкан, куда входили представители древних знатных родов. Ведущую роль в этом совете играл род Фудзивара.
«Большому государственному совету» подчинялись восемь основных министерств: «Срединных дел», Накацукасасё: или Тю:мусё:, «Кадров», Сикибусё:, «Управления», Дзибусё:, «Народных дел», Мимбусё:, «Военных дел», Хё:бусё:, «Наказаний», Гё:бусё:, «Казны», О:курасё:, и «Двора», Кунайсё:.
Важнейшим государственным учреждением был «Совет по делам небесных и земных богов», Дзингикан, созданный в 689 г. В Китае подобного ведомства не было. Глава Совета ведал проведением обрядов в святилищах, вел списки жрецов, хафурибэ, «священных дворов», канбэ, и гадателей, урабэ, отвечал за проведение обрядов, в которых принимал участие сам государь как верховный жрец. У главы Совета было два заместителя и два помощника. Также в состав Дзингикан входили два инспектора, отвечавшие за рассмотрение проектов документов и за расследование ошибок, и два секретаря, занятые ведением записей и составлением документов. Тридцать служек отвечали за подготовку и проведение обрядовых действ. В обязанности двадцати гадателей входило гадание по черепашьим панцирям. Жрицы мико (или миканнаги) исполняли пляски кагура во время богослужений. Они же входили в состояние «одержимости» божеством и сообщали людям его волю.
Действа кагура занимают важное место не только в государственном обряде, но и в почитании «родных богов» по всей стране. О различных видах кагура см. [Анарина 2008].
Здания Совета располагались на территории государева дворца и были обнесены двойной изгородью. Внутреннее пространство Дзингикан было разделено на две прямоугольных «священных двора», западный и восточный. В западном находились «Палаты восьми божеств», Хассиндэн, — восемь стоявших в ряд небольших святилищ. В них почитали божества Ками-мусуби, Таками-мусуби, Тамацумэ-мусуби, Ику-мусуби, Тару-мусуби, Оомия-но мэ-но ками, Микэцуками и Котосиронуси-но ками. Разделение ролей между этими божествами не вполне ясно, но можно предполагать, что их чтили как богов творения и «связывания» мироздания, чьим центром выступает дворец и пребывающий в нем государь. Северную часть занимало основное здание, где во время обрядов собирались высшие государственные сановники. Также здесь располагались: Южная палата, где собирались менее знатные чиновники; Восточная палата, где готовились подношения для божеств; палата для подношений митэгура. На западном дворе также находились колодец, бамбуковая роща и еще несколько палат.
Главенствующая роль среди жрецов государственного обряда принадлежала родам Накатоми и Имбэ. Предком рода Накатоми считался бог Амэ-но Коянэ-но микото. Когда богиня Аматэрасу скрылась в пещере, этот бог произнес норито, после чего богиня вышла из пещеры. Другим участником того же обряда был бог Футодама-но микото, предок рода Имбэ, — он поднес Аматэрасу деревце сакаки, к которому были прикреплены зеркала, ткани и подвески-магатама. Этот миф устанавливал обязанности Накатоми и Имбэ в обряде. Чиновники «Совета» отвечали не только за «практическую» сторону обрядов, но и вели «теоретическую» работу: именно они были авторами первого сочинения, посвященного почитанию божеств ками — «Записей о божественных сокровищах» [Нихон сёки 1997 II, 288].
«Уложения годов Ё:ро:» в разделе «Уложения о небесных и земных божествах», «Дзинги-рё:», описывают государственную обрядность.
Ее основой были обряды мацури. Возможно, слово «мацури» происходит от глаголов мацурау, «служить кому-то высшему», или же от мацу, «ожидать», здесь — ждать явления божества. Законы перечисляют обряды годового цикла, некоторые из которых повторяются два раза в год:
2-й месяц — «Испрашивание урожая»;
3-й месяц — «Усмирение цветов»;
4-й месяц — почитание божеств рек и ветра, поднесение одежд в святилище Аматэрасу в Исэ и почитание Солнечной богини;
6-й месяц — «Повторяющийся обряд» в Исэ, «Великое очищение», «Усмирение огня» и «Пиры на дорогах».
7-й месяц — почитание божеств рек и ветра;
9-й месяц — поднесение одежд в святилище Аматэрасу в Исэ и почитание Солнечной богини.
11-й месяц — «Совместная проба нового урожая», «Усмирение души» государя и его супруги и другие.
12-й месяц — «Повторяющийся обряд» в Исэ, «Великое очищение», «Усмирение огня» и «Пиры на дорогах».
Все обряды предполагали поднесение даров божествам. Дары подносились с целью обеспечить богатый урожай, поблагодарить богов за урожай, предотвратить бедствия. Чиновники Совета должны были тщательно измерять количество даров (тканей, напитков, фруктов, овощей и др.) и не допускать их порчи.
Перед участием в обрядах полагалось выдерживать очистительный пост: месяц перед восшествием государя на престол, три дня перед «средними обрядами» (к ним относились «Испрашивание урожая», «Помесячный обряд» и обряд почитания Аматэрасу в Исэ, а также «Совместная проба нового урожая») и один перед прочими «малыми обрядами». В течение месячного поста запрещалось есть мясо, посещать больных и покойных, приговаривать преступников к смертной казни и исполнять приговор, заниматься музыкой. В последней статье «Дзинги-рё:» говорится о том, что налог, собранный со «священных дворов» должен направляться на строительство святилищ и приобретение утвари. Святилищные крестьяне освобождались от дополнительных зерновых налогов.
«Законы годов Тайхо:» в разделе «Уложение о монахах и монахинях», «Со:ни-рё:», определяли положение монашеской общины как учреждения, ответственного за «защиту страны», сюго кокка. В «Общинное собрание» входили «общинный распорядитель», со:дзё:, «глава общинников», со:дзу, а также «учитель устава», рисси. «Собрание» подчинялось «Ведомству по делам буддистов и иноземцев», Гэмбарё:, а оно — «Министерству управления». Большая часть статей «Со:ни-рё:» вводит для монахов различные запреты: на гадания, вызывание духов умерших, изготовление оберегов, на проповеди вне храмов, передачу мирянам свитков со священными текстами и др. Коль скоро монахи освобождаются от налогов и трудовой повинности и поступают на содержание государства, сбор милостыни им не разрешается — хотя он и предписан монашеским уставом. В то же время, отчасти «Уложение» повторяет заповеди устава, например, запреты на пьянство и увеселения с музыкой и плясками. Наказания назначаются в виде «тяжелого труда», куси, то есть различных работ по храму, либо в виде «возвращения в мир», гэндзоку, после чего проступок бывшего монаха разбирают согласно уголовным и другим уложениям. По монашескому уставу основным видом наказания было «покаяние», фусацу, то есть признание проступка перед собратьями по общине. За ним могли следовать приговор к «тяжелому труду» или возвращение в мир.
Положение человека внутри буддийской общины вообще определяется тем, какое посвящение он прошел. Людей, принявших полный набор монашеских заповедей, именуют монахами (сямон, бику) и монахинями (сямонни, бикуни). Основой монашеских посвящений в Японии VIII в. был «Четырехчастный устав», «Сибун-рицу» — китайское переложение буддийского устава индийской школы Дхармагуптака. Он содержит «полный набор заповедей», гусокукай — 250 для монахов и 348 для монахинь. При посвящении монах получал новое имя, обычно из двух иероглифов, читаемых «по-китайски». [Китайские иероглифы, которыми пишут в Японии, могут читаться «по звучанию» («по-китайски»), в этом случае их чтением служит измененное китайское слово. Например, «Поднебесная», кит. Тянься, читается как Тэнка. Или же иероглифы читаются «по смыслу» («по-японски»), тогда их чтением служит соответствующее японское слово. Например, сочетание иероглифов, обозначающих «глицинию» и «поле» читается как Фудзивара (название местности и родовое прозвание).]
Вступление в монахи называется «выходом из дому», сюккэ, или «получением переправы», токудо. Имеется в виду, что всякий буддийский монах, даже если он живет при храме, по сути — бездомный странник; осознав непостоянство здешнего мира, подобного бурному морю, он ищет «переправы на тот берег». «Дать переправу» должны были наставники-монахи. После посвящения составлялась «грамота о заповедях», кайтё:, заверяемая «Ведомством по делам буддистов и иноземцев». Она подтверждала, что данное лицо на законных основаниях перешло из податного сословия в монашеское. «Со:ни-рё:» строго запрещает монаху передавать свою грамоту другому лицу.
События VIII в. изложены в «Продолжении анналов Японии», «Сёку нихонги» (завершена в 797 г., охватывает события 697-791).
Пожертвования земельных угодий храмам не прекращались и в «государстве законов». Храмовые поля и огороды обрабатывали крестьяне-миряне. Но монахи нередко руководили строительством каналов, дорог и другими работами, причем не только на землях храмов. Число людей, могущих в год пройти монашеское посвящение, определялось государством. Однако сами по себе посвящения считались мощным средством «защиты страны» и часто устраивалось вне очереди. Велико было число «самочинных монахов», сидосо:, не прошедших посвящения в государственном храме. Хотя в народе многие из таких монахов славились как чудотворцы, целители и подвижники сострадания, власти преследовали их.
Обряды по защите государства включали в себя чтения «трех сутр, защищающих страну»: «Сутры золотого света», «Конко:-мё:-кё:», «Сутры о человеколюбивом государе», «Нинно:-кё:», и «Лотосовой сутры», «Хоккэ-кё:», а также других текстов. В 740 г. государь Сё:му распорядился построить «поземельные храмы», кокубундзи, — по два в каждой провинции. В одном из этих двух храмов монахи должны были читать «Сутру золотого света», а в другом монахини — «Лотосовую сутру». Таким образом, по всей стране должны были проводиться единообразные буддийские обряды.
Вне сети «поземельных храмов» в Японии VIII в. существовало значительное число храмов и молелен, которые строились в провинциях силами местного населения (часто — переселенческого) и на средства местной знати. Под «молельней», ин, обычно имеется в виду упрощенное храмовое сооружение без пагоды и келий — или просто небольшой храм.) Местные храмы были предназначены для защиты не государства в целом, а данной местности или сообщества (например, моряков). Нередко такие храмы возводили в горах, особенно ими славились горные края Ёсино и Кацураги. При них жило немало «самочинных монахов», многие из которых кроме буддийского подвижничества занимались также целительством и гаданием. С такими храмами связано зарождение в Японии «Пути упражнений и испытаний».
Центром сети поземельных храмов должен был стать То:дайдзи, «Великий храм Востока» в Нара. В 742 г. государь Сё:му объявил о своем обете — изваять для этого храма огромную статую Великого Солнечного будды, Дайнити (санскр. Махавайрочана). Средства на статую собирали по всей стране. В 749 г., когда статуя уже была в целом готова, но еще не позолочена, в земле Митиноку вдруг было найдено золото. По этому случаю государь издал указ, где называл себя «слугой Трех Сокровищ».
С созданием Большого Будды связан первый в японской истории случай, когда государственный буддийский обряд был соединен с почитанием божества — бога по имени Хатиман, чтимого на Кю:сю: в святилище Уса. В 749 г. бог через прорицательницу выразил решимость побывать в столице. В сопровождении большой свиты Хатиман в виде «тела божества» помещенного в носилки, в 750 г. был доставлен в Нара. В городе Нара жрица Хатиман совершила моления в храме То:дайдзи. Позже при храме То:дайдзи основано было святилище Хатиман.
В обряде «открытия глаз» Большого Будды в 752 г. участвовали государь Сё:му, уже отрекшийся, его дочь, государыня Ко:кэн, высшие сановники и столичные чиновники, 10.000 монахов, в том числе несколько наставников родом из Китая, а также монах Бодай, прибывший из Индии. За То:дайдзи были закреплены обширные угодья, в нем проводили монашеские посвящения.
Во второй половине VIII в. уточняются требования к посвящениям. По указу от 732 г. человек, желающий стать монахом, должен был вести «чистую» жизнь в течение трех лет и уметь читать отрывки из «Лотосовой сутры», «Сутры золотого света», а также всю «Сутру о Вималакирти». Кроме того, следовало знать наизусть несколько небольших текстов: «Сутру о Наставнике-Врачевателе», «Якуси-кё:», «Сутру-сердце праджня-парамиты» и главу XXV из «Лотосовой сутры». Позже к обязательным текстам добавили «Сутру о сетях Брахмы», где содержатся пятьдесят восемь «заповедей бодхисаттвы», босацукай, предназначенных и для монахов, и для мирян.
В 730-х гг. в Японии был поставлен вопрос о правильности монашеских посвящений. Согласно «Четырехчастному уставу», для посвящения нужны трое наставников и семь свидетелей, в свою очередь, получивших правильную «переправу» (в «отдаленных краях» число их допускалось сократить до пяти). При передаче заповедей от одних японских монахов к другим не было уверенности, не прерывается ли где-то правильная цепочка посвящения. Из Китая пригласили наставников для совершения посвящений. В их числе был Цзяньчжэнь (яп. Гандзин, 688-763). При храме То:дайдзи Цзяньчжэнь воздвиг первый в Японии «помост для заповедей», кайдан. Впервые посвящение на «помосте» прошло в 754 г. Заповеди «Четырехчастного устава» приняли около восьмидесяти монахов, а отрекшийся государь Сё:му, государыня Ко:кэн и еще более четырехсот мирян были посвящены в «заповеди бодхисаттвы». Обряд следовал указаниям «Сутры о постижении деяний и Дхармы бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость», примыкающей к «Лотосовой сутре». Позже монашеские посвящения в Японии проводились на трех «помостах»: в храме То:дайдзи принимали заповеди послушники из земли Ямато и соседних с ней, в храме Якусидзи в провинции Симоцукэ — из восточных земель, и в храме Кандзэондзи в провинции Тикудзэн — жители острова Кю:сю:.
Требования к подготовке монахов все более усложнялись. В 742 г. к списку текстов добавилось несколько трактатов из «хранилища рассуждений», рон-дзо:, — третьей части буддийского канона, почитаемой наряду с хранилищами сутр, кё:-дзо: (проповедей Будды) и «уставов», рицу-дзо:. К «рассуждениям» относятся изложения различных вопросов учения, комментарии к сутрам и уставам, справочные и учебные сочинения индийских и китайских наставников. В эпоху Нара в Японии были усвоены важнейшие построения буддийской теоретической мысли, позже служившие основой храмового обучения монаха. Они же были источником того ученого языка, на котором велось толкование сутр. К середине VIII в. складывается шесть буддийских школ, позже их стали называть «шестью школами Южной Столицы», Нанто рокусю: (здесь город Нара — «южная» столица в отличие от «северной» — Хэйан). К шести школам относятся:
1) «Школа “Абхидхармакоши”», Куся-сю:,
2) «Школа облика дхарм», Хоссо:-сю:,
3) «Школа трех рассуждений», Санрон-сю:,
4) «Школа “Достижения истины”», Дзё:дзицу-сю:,
5) «Школа “Цветочного убранства”», Кэгон-сю:,
6) «Школа уставов», Рицу-сю:.
Источник страдания буддийское учение видит в той череде причин и последствий, что ведет от неведения к желанию, зависимости от желания, и в итоге — к страданию. На события в судьбе человека влияют причины из далекого прошлого, а каждое деяние приносит плоды в будущем, живое существо проходит бесконечную череду смертей и новых рождений. И тело, и чувства, и сознание представляются не как что-то целостное и самостоятельное, а как поток точечных событий (хо:, санскр. «дхарма»), непрерывно сменяющих друг друга. Этим «дхармам» буддисты противопоставляют свой Закон, «Дхарму» — учение о том, как преодолеть круговорот страданий, освободиться от власти неведения и желаний, прекратить перерождения и достичь покоя, «нирваны», нэхан. Путь к просветлению многоступенчат, чаще всего его делят на четыре основных этапа: овладение правильным «поведением», кай (санскр. «шила»), обучение «сосредоточению», саммай (санскр. «самадхи), обретение «мудрости», хання (санскр. «праджня»), и собственно «освобождение», гэдацу (санскр. «вимукти»). Из школ города Нара школа Куся разрабатывала в основном учение о «дхармах» и о причинно-следственной зависимости, основанное на сочинении под названием «Абхидхармакоша». Школа Хоссо: развивала учение о сознании — как обыденном, связанном с чувствами и ложными различениями, так и высшем, полностью свободном, откуда возникают дхармы и куда они в итоге исчезают. Школа Санрон учила о «пустоте», ку:, — об относительности любых различий, в том числе между миром «рождений и смертей» и нирваной. Она при этом поиралась на три важнейших трактата — Санрон — где изложено учение махаяны. Школа Дзё:дзицу по проблематике примыкала к Санрон, но исходила из другого текста — «Трактата о достижении истины», «Дзё:дзицу-рон». Школа Рицу изучала монашеские уставы, а школа Кэгон исследовала мир непостоянства как тождественный просветленному покою будды — согласно «Сутре цветочного убранства», «Кэгон-кё:».
В конце VIII в. «государство законов» переживает кризис. Одной из главных его примет принято считать возвышение монаха До:кё: (ум. 772). Он вошел в доверие к отрекшейся государыне Ко:кэн и вернул ее на престол под новыми именем — Сё:току. Это послужило причиной мятежа Фудзивара-но Накамаро в 764 г. Мятеж был подавлен, До:кё: стал фактическим правителем Японии.
К 765 г. относится указ государыни Сё:току, объявленный в день первого обряда «Совместной пробы нового урожая» после ее вторичного восшествия на престол. Такой обряд имел особое значение, и в указе речь идет о соотношении между почитанием «родных богов» и «Трех Сокровищ»:
«Ныне возглашаю: сегодня день, когда с пышным румянцем на лице вкушают пиршество первого урожая. Однако же, нынешний раз от иных отличен, потому что стали мы послушницей Будды и приняли завет Босацу. Посему прежде всего мы хотим служить Трем Сокровищам, затем почитать богов в храмах небесных и в храмах земных, затем жалеть и ласкать служащих нам принцев, вельмож, ста управ чиновников и весь народ Поднебесной. Вот так думаем мы править Поднебесной.
<…> Думают люди, что с богами соприкасаться можно, только если Трех Сокровищ избегаешь. Однако, если посмотреть в сутре, то окажется, что все божества священный Закон Будды оберегали и чтили. Посему и те, кто дом покинул, и “белые шелка” вперемешку служить на празднике могут, — так мы мыслим. И без очищения, словно очищение уже пройдено, великий урожай новый вкушайте»
(перевод Л.М. Ермаковой [Норито. Сэммё 1991, 172-173]).
Здесь можно видеть, что единство почитания богов и будд мыслится как возможное и желательное — хотя его и приходится подкреплять указом, сэммё:, — особенно в тех условиях, когда противостояние между родовой знатью и монахом До:кё: всё больше обостряется.
До:кё: добивался, чтобы его провозгласили государем, причем ссылался на волю бога Хатиман, явленную в святилище Уса на Кю:сю:. В «Продолжении анналов Японии» приведен указ об осуждении Вакэ-но Киёмаро и его сестры, монахини Хокун [Норито. Сэммё 1991, 178-179]. Их вина состояла в том, что они побывали в Уса и получили там другое вещание Хатиман, подтверждавшее, что подданному никогда не бывать государем.
После смерти государыни Сё:току, при государях Ко:нин и Камму, были приняты меры по усилению надзора за монашеской общиной. В 784 г. столица была перенесена в Нагаока, а в 794 — в Хэйан, причем храмам велено было оставаться в Нара.
В негосударственном обиходе раньше других закрепился буддийский обряд сожжения тел умерших и захоронения пепла в сооружениях, похожих на пагоды (часто — на горных склонах). Об этом можно судить по некоторым песням «Собрания десяти тысяч поколений». Обряды ради умерших имели целью обеспечить им благое перерождение. Сближение буддизма и почитания «родных богов» шло поначалу именно через культ предков. Однако для жрецов существовали запреты на контакты с монахами — как носителями «скверны» от похорон. Особенно сильными были такие запреты для жриц святилища Исэ — им нельзя было даже произносить слова вроде «монах» или «сутра». Обряды плодородия и все другие, связанные с родовой и природной жизнью, в том числе и с жизнью рода потомков Солнца, остаются делом жрецов. А «защита страны» и всё, связанное с государством, в том числе и с государем как правителем, а также все «личное», включая заботу о судьбе отдельно взятого умершего, постепенно переходят в ведение монахов.
Сближение буддийского обряда и почитания ками шло и в области горного подвижничества. Горные божества соотносились с богами из буддийских преданий, живущими на склонах мировой горы Сумеру, а сами горы — с Сумеру, или с Орлиной горой, где проповедовал Шакьямуни, или с «Чистыми землями» — счастливыми странами других будд. Отсюда почитание горных ками как помощников и защитников, и вместе с тем — забота о том, чтобы и боги достигли освобождения. С этой целью в горах строили храмы и молельни, совмещенные со святилищами. Отказ от жизни в обществе, в том числе от повседневных обрядов по заказам мирян, позволял монаху в полной мере следовать пути бодхисаттвы, читая сутры и предаваясь созерцанию ради блага всех существ. В то же время, отшельничество имело много общих черт с даосскими поисками бессмертия: они тоже требуют отстранения от деятельной жизни в миру, «ухода в горы». В горах начинали свое подвижничество Сайтё: (767-822) и Ку:кай (774-835) — мыслители, внесшие наибольший вклад в развитие японских религий начала эпохи Хэйан.
Для нашего дальнейшего изложения будут важны сведения о ранних годах жизни этих двух буддийских наставников. По их судьбам можно видеть, как тесно переплелись разные верования и учения в Японии конца VIII в.
Сайтё: родился в семье китайского происхождения в земле О:ми. По преданию, ради рождения сына его отец молил о помощи богов горы Хиэй и дал обет стать отшельником на этой горе, если просьба исполнится. Когда сын родился, отец построил на горе «Святилище-молельню для созерцания», Дзингу:-дзэнъин. Ее название указывает на совместное почитание богов и будд. Считается, что обет отца исполнил сам Сайтё:, когда прошел монашеское посвящение и на несколько лет поселился на Хиэй. Ребенком Сайтё: учился в школе для детей переселенцев, и в частности, осваивал там основы учения о «Темном и Светлом началах». Подростком он поступил на обучение в «поземельный храм» провинции О:ми, а в 785 г. принял монашеское посвящение в городе Нара. После этого Сайтё: удалился в горы. На Хиэй он составил «Обращение к Будде с желаниями», «Гаммон» (785 г.) — небольшое сочинение, где высказал свои обеты. До поры, когда будет готов трудиться ради освобождения всех живых существ, Сайтё: отказывается исполнять обряды, предписанные монахам государственных храмов, а подготовку он для себя считает возможной только в горном уединении.
Ку:кай принадлежал к достаточно старой знати Ямато, по преданию, среди его предков был Вани — ученый с материка, впервые познакомивший японцев с китайской словесностью. Дядя Ку:кай с материнской стороны был наставником одного из сыновей государя Камму. Правда, родился Ку:кай на острове Сикоку — туда сослали его отца, состоявшего в родстве с опальным в ту пору знатным родом О:томо. Подростком Ку:кай прибыл в Столицу, где поступил в Высшее Училище, Дайгаку, готовившее чиновников. Он весьма преуспел в освоении материковой книжности. В Столице Ку:кай познакомился с монахом, который учил почитанию бодхисаттвы Коку:дзо: (Акашагарбхи). Этот обряд, в частности, должен был дать чудесную способность запоминать любые книги, что и привлекло юношу. Однако вскоре Ку:кай покинул столицу и вернулся на Сикоку, где несколько лет предавался суровому горному подвижничеству. В 797 г. Ку:кай написал книгу под заглавием «Три учения указывают и направляют», «Санго: сиики». В ней книжник-конфуцианец и даосский мудрец дают наставления беспутному юноше по просьбе его дяди, а затем в беседу включается молодой монах, пришедший за подаянием. В книге сочетаются прозаические монологи, диалоги и стихи, она написана изысканным ученым языком, со множеством отсылок к китайской классической словесности и к стихотворениям китайских поэтов IV-VI вв.
И у Сайтё:, и у Ку:кай в их первых сочинениях соединяются образы и понятия всех трех иноземных учений, но главную тему задает буддийское подвижничество.
Важнейшим источником для изучения религий японского общества на рубеже VIII-IX вв. служат «Японские легенды о чудесах» («Нихон рё:ики»). Здесь на примерах подтверждается неотвратимость закона воздаяния, хо:, поясняется его действие не только в будущей жизни, но и в нынешней, гэн. Сами рассказы отчасти следуют индийским и китайским притчам, но для каждого случая точно указано, в какой местности в Японии и в который год он произошел. То, сколь часто в Японии людям на помощь приходят бодхисаттвы и будды, снятся вещие сны, слагаются пророческие песни, какое скорое и страшное наказание настигает здешних злодеев, — всё это говорит об особых свойствах страны, которая сама по себе весьма «чудесна», рё: .