Япония: история религий, культуры, философских учений
Сайт Надежды Николаевны Трубниковой
Сооружение статуи Большого будды 大仏, Дайбуцу,
и строительство «Великого храма Востока» 東大寺, То:дайдзи
Большинство храмов, основанных в периоды Кофун и Асука, в начале VIII в. было переведено в город Нара, в том числе — Ганго:дзи, Дайандзи и Якусидзи. При переводе перевозились не только статуи, утварь, книги и другое имущество, но также и многие детали основных построек, особенно те, которые были богато украшены. В течение VIII в. в Нара было основано еще несколько храмов, из которых особенно важная роль принадлежала Ко:фукудзи, То:сё:дайдзи и Сайдайдзи. Крупнейшим сооружением в стране и во всем мире должен был стать То:дайдзи, «Великий храм Востока». Святилищ богов ками в столице поначалу не было — вероятно, потому, что связь ками с местом их почитания в это время еще мыслилась как неразрывная, и о переносе каких-либо обрядов «родным богам» и соответствующих зданий в столицу речи не шло. Исключение составляли обряды, связанные с государем как божеством, — их местом, как и ранее, служил дворец, однако теперь со смертью одного государя и восшествием на престол другого новый дворец не строился. Другим исключением было Касуга, родовое святилище Фудзивара, перемещенное ближе к столице. Это подчеркивало роль Фудзивара как соправителей государева рода.
Сеть «поземельных храмов» была бы не завершена без единого центра, главного храма всей страны. Однако в начале 740-х гг., во время мятежа Фудзивара-но Хироцугу и после его подавления, государь Сё:му намеревался перенести столицу из Нара в Куни на реке Кидзу, ближе к землям рода Татибана, а позже — возможно, в Сигараки в провинции О:ми. На протяжении нескольких лет вопрос о месте строительства главного государственного храма оставался нерешенным.
Покинув столицу в 740 г., Сё:му побывал в земле Кавати, в местном «Храме знающих и мудрых друзей» 知識寺, тисики-дзи. Тамошнее изваяние изображало будду Вайрочану 毘瑠遮那, яп. Бирусяна, почитание которого в Японии было еще сравнительно мало известно. В отличие от Шакьямуни, этот будда отождествлялся не с земным «превращенным телом», а со вселенским «телом Закона». Сутры, в которых ведется проповедь от имени Вайрочаны, также были распространены сравнительно нешироко. Государь обратился за «прибежищем» к Вайрочане и, по преданию, пережил в храме видение: ему явился сам Вайрочана и указал на то, сколь мощные благие последствия могло бы иметь сооружение большой статуи этого будды.
В «поземельных храмах» устанавливались статуи Будды Шакьямуни, тогда как в главном храме страны предполагалось установить статую Вайрочаны. «Таким образом, с одной стороны, утверждалась вторичность, подчиненность “кокубундзи” храму То:дайдзи, а с другой стороны — их сущностная тождественность», поскольку “превращенные тела” будды мыслятся как частные воплощения единого “тела Закона”» (Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М., 1987. С.117-118).
«Сутра цветочного убранства» 華厳経, яп. «Кэгон-кё:», санскр. «Аватамсака-сутра», предлагает существенно иное понимание будды, учения и общины, нежели большинство других сутр. В ней будда Вайрочана не проповедует, но на всем протяжении текста пребывает в глубоком сосредоточении, «подобном зеркалу великого моря». Учение о нем излагают разные бодхисаттвы. Действие сутры происходит то возле дерева бодхи, под которым впервые обрел свое просветление Будда Шакьямуни, то в расположенном неподалеку зале для проповедей, то на склонах мировой горы Сумеру, то в небесах над ней, то снова на земле. Всё это время будда остается рядом с собранием слушателей проповеди, сохраняя молчание. Однако и бодхисаттвы, и их слушатели, и все разнообразные места, по которым они перемещаются, суть не что иное, как «превращения» единого неизменного будды, так что вся сутра представляет собой разговор будды с самим собой.
Главная мысль этой сутры может быть передана словами «единство во множестве и множество в единстве». Широко известен образ «сети Индры» из XXVIII главы сутры: бог Индра украшает свой дворец сетью, и в каждом узелке ее укреплен драгоценный камень, так что Индра может видеть свое отражение как во всей поверхности этой сети, так и в каждом камешке, а камни, в свою очередь, отражаются друг в друге. Так же и будда равен и целому мирозданию, и любой его части. При этом народ в целом точно так же тождествен будде, как и отдельный человек. Отсюда следует тождество одного человека со всем народом и взаимное тождество «через будду» любых двух людей. Коль скоро каждое единичное существо и любая часть мира суть «превращения» одного и того же будды, между ними «нет препятствий» 無礙, мугэ.
Считается, что в отличие от прочих сутр, «Сутра цветочного убранства» не пользуется «уловками», не приноравливается к образу мыслей слушателей, а содержит истинное знание как оно есть. Общину будды в этой сутре составляют монахи и миряне, люди и божества, все многообразные существа во всех мирах. Последняя, XXXIV глава сутры, «Вступление в мир Закона» 入法界品, описывает путешествие юноши по имени Обладающий Благом 善財弟子, яп. Дзэндзай-дэси, санскр. Судхана, в поисках наставления. Ему встречаются на пути пятьдесят три наставника, среди которых есть и бодхисаттвы, и мирские правители, и божества, и богатые купцы, и лекарь, и женщины-мирянки, и монахи, и монахини, и даже некий «лжеучитель под видом монаха». Все они по-разному излагают ему одно и то же учение, и все их речи, взятые как по отдельности, так и вместе, тождественны молчаливому всепроникающему созерцанию будды.
«Сутра о сетях Брахмы» 梵網経, яп. «Боммо:-кё:», по-видимому, была составлена в Китае. В ней будда тоже предстает как вселенский Вайрочана, но здесь проповедует он сам, называя всех своих слушателей «детьми будды» 仏子, бусси. Таким образом, вся община предстает как одна семья, и в ней нет различий между монахами и мирянами, мужчинами и женщинами, государями и рабами и т.д. Особенно известна эта сутра тем, что в ней дано учение о так называемых «заповедях бодхисаттвы». Заповеди исходят от Вайрочаны как некое «сияние», из него путем «превращения» возникают сначала тысяча «Будд Шакьямуни», а затем, уже из их отраженного сияния, появляются бесчисленные «Шакьямуни», наполняющие собой все миры.
Считается, что первым в Японии знатоком обеих названных сутр был монах Ро:бэн良辨 (689-773). Он происходил из переселенческой семьи, учился у монаха Симсан родом из Кореи. Вероятно, Ро:бэн имел большое влияние на государя Сё:му, и именно ему принадлежит теоретическое обоснование замысла общегосударственной сети храмов. С одной стороны, эта сеть должна была служить осуществлением учения «Сутры о сетях Брахмы» и «Сутры цветочного убранства», а с другой — задавать образец государственного устройства Японии В целом этот замысел можно представить так:
В 743 г., через два года после начала строительства сети «поземельных храмов», Сё:му издает указ, где сообщает о своем обете — изваять статую.
«Я, недостойный, с благоговением взошел на трон. Всеми помыслами своими устремляюсь я к спасению и всеми силами своими лелею заботу о подданных. Хотя на окраинах уже процветает великодушие, Поднебесная еще не облагодетельствована Законом Будды. Воистину таинственное великолепие Трех Сокровищ приводит Небо и Землю в гармонию, осчастливливает десять тысяч поколений, твари и растения набирают силу; 15-го дня 10-й луны 15-го года эры Тэмпё: <...> принес я великий обет бодхисаттвы и обещал отлить медную с позолотой статую будды Русяны [= Вайрочаны]. Обещаю отлить статую из меди, что найдется в стране, срою горы высокие и отстрою храм и, обратившись ко всему миру, соберу общину, и тогда, как один, имея перед собой общую цель, все вместе устремимся к просветлению. Предержащий богатство в Поднебесной — это я. Предержащий силу в Поднебесной — это я. Этим богатством и силой этой будет воздвигнута досточтимая статуя. С легкостью свершается дело, и с трудом просветляется сердце. Но только боязно бесцельно утруждать люд, тревожить мудрецов и навлекать хулу — доброе дело обернется грехом. И посему сбирающиеся в общину с глубокими и серьезными намерениями — да достигнут они все счастья! День каждый следует трижды поклоняться Вайрочане и, все более укрепляясь в вере, силы свои положить на строительство статуи. Если кто-то пожелает помочь в том хоть травинкой, хоть горстью песка — быть по его воле. Управители провинций и уездов — да не ввергните вы люд в затруднения и страдания, да не понуждаете его силой. Да будет возглашена воля моя далеко и близко».
(Перевод А.Н. Мещерякова. См.: Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (проблема синкретизма). М., 1987. С.68.)
Примечательны отличия этого повеления Сё:му от его же указа 741 г. Здесь в качестве цели благого деяния названо «просветление», а не какая-либо мирская польза. Государь сам выражает решимость следовать путем бодхисаттвы и приглашает всех людей участвовать в создании статуи.
Начало работ над статуей относится к 745 г., когда государь из Куни перебрался в Сигараки в провинции О:ми. Местом отливки статуи стала территория храма Ко:гадзи 甲賀寺 в О:ми. Однако в том же году Сё:му вернулся в Нара, и сооружение статуи продолжилось там.
Средства на изваяние Большого будды и строительство храма для него действительно собирались по всей стране. Согласно «Продолжению Анналов», пожертвования на храм внесли 51590 человек, а на статую — 372075 человек, многие из которых принадлежали к поземельной, а не столичной знати. В «Японских легендах о чудесах» работы над храмом для «Большого будды» описаны как дело всех обитателей страны, причем не только людей: «Даже летающие в небе насекомые приносили траву для крыши храма, а ползающие по земле муравьи собирали золотой песок на постройку пагоды» (Нихон рё:ики. Японские легенды о чудесах. Свитки 1-й, 2-й и 3-й. Перевод со старояпонского, предисловие и комментарий А.Н. Мещерякова. СПб., 1995. С.101). Казна несла огромные расходы по обеспечению строительства; на статую была потрачена почти вся медь, имевшаяся в ту пору в Японии. Было образовано особое ведомство по возведению главного храма страны во главе с Ро:бэн, позже он стал первым настоятелем храма То:дайдзи. Главным скульптором выступил Кунинака-но мурадзи Кимимаро, потомок переселенцев из Пэкче. Вероятно, ему принадлежит и инженерное решение проблемы изготовления столь крупной статуи. Отливка статуи удалась лишь с восьмой попытки, она считается одним из величайших технических достижений древней Японии.
До наших дней дошел только фрагмент статуи, изготовленной в 740-х гг. — цветок лотоса, на котором восседает будда, и часть фигуры самого будды. Остальное было несколько раз разрушено и позже восстановлено. Высота современного «Большого будды» 14. 98 м, высота лица — 5.33 м, вес — 500 тонн. Храм для этой статуи тоже был задуман как небывало огромное сооружение. В настоящее время «Зал Большого будды» храма То:дайдзи после многочисленных пожаров и перестроек сохранился в масштабе 2:3 к первоначальному, однако и сейчас он считается самым большим деревянным зданием в мире. Его высота 48 м, площадь в основании — 60 на 55 м. Закончить его удалось лишь в 798 г.
При храме была основана «Молельня-кладовая правильных сокровищ» 正倉院, Сё:со:ин — помещение для хранения приношений храму от государя Сё:му и его супруги Ко:мё:, а позже и от других дарителей. В ее создании особенно подчеркивается роль супруги государя — подобное начинание женщины из правящей семьи должно было дополнять деяния правителя, что на высшем мирском уровне соответствовало бы дополняющим друг друга поземельным храмам для монахов и для монахинь. В собрании Сё:со:ин до настоящего времени сохранилось множество предметов храмовой утвари, музыкальных инструментов и др., а также письменных документов VIII в.
Работы над изваянием «Большого будды» были в целом завершены к началу 749 г., однако золота для позолоты статуи не хватало. Внезапно во второй луне этого года из провинции Митиноку пришла весть, что там один из жрецов обнаружил золото общим весом в 900 рё: (около 34 кг). В первый день четвертого месяца государь вместе с супругой, дочерью, высшими сановниками и чиновниками разных министерств прибыл в То:дайдзи, и Татибана-но Мороэ от его имени прочел перед незавершенной статуей такой указ:
«Смиренно возвещаю повеление великое государя нашего,
Слуги Трех Сокровищ,
Возглашаемое смиренно перед Русана-буддой.
“В эту страну великую Ямато
со времени начала Неба-Земли и доныне
золото из чужих стран доставлялось,
и полагали все, что в сей стране оно не обретается.
И вот, правитель земли Митиноку,
что в восточном краю обильной страны, государем управляемой,
служащий пятого ранга, Кудара-но Коникиси Кёфуку,
Донес нам, что в земле, в уезде Ода золото имеется.
Услышав о том, государь изумился,
возрадовался и возликовал,
зная, что даровано то
милостями и благодеяниями будды Русаны,
и принял то известие, и повиновался почтительно.
И вот, приведя с собой чиновников ста разных управ,
поклоны молитвенные творя,
перед Тремя Сокровищами, о коих с трепетом молвят,
с трепетом и трепетом говорит”, —
так возвещаю со смирением».
(Перевод Л.М. Ермаковой. См.: Норито. Сэммё. Перевод со старояпонского, исследование и комментарий Л.М.Ермаковой. М., 1991. С.150-151. «Русана» здесь — вариант написания имени «Русяна».)
Исследователи отмечают, что среди указов японских государей этот выделяется особенно почтительным отношением к Трем Сокровищам, так что правитель даже именует себя их «слугой».
В том же году Сё:му отрекся от престола в пользу своей дочери (государыня Ко:кэн). Он пожелал принять монашеские заповеди и получил имя Дзё:ман 浄満, «Преисполненный чистоты». Это словосочетание служит одним из величаний будды Вайрочаны.
С созданием статуи «Большого будды» связан и первый в японской истории случай, когда в «деянии Закона» участвовало божество ками. Мятеж Фудзивара-но Хироцугу, как и предшествовавшая ему разрушительная эпидемия, начались на острове Кю:сю:. Одним из самых почитаемых тамошних богов был Хатиман 八幡 — возможно, божество материкового происхождения. Обряды ему первоначально совершали переселенцы из стран Кореи, прежде всего общины кузнецов и оружейников. К VIII в. Хатиман был признан в качестве ками, то есть приобрел статус «родного божества». Помимо металлургии, его почитание связано было также с военным делом. Кроме того, святилище Хатиман в местности Уса на Кю:сю: знаменито было вещаниями бога. В этом святилище служили не только жрицы, но и мужчины-прорицатели, до 755 г. эта служба, как и служба жриц, была наследственной в роду Омива. Известно, что это семейство пользовалось в столице поддержкой Фудзивара.
Вероятно, исконно заморское происхождение божества Хатиман стало причиной того, что его почитание раньше всех других ками стало соединяться с почитанием «Трех Сокровищ». Имя бога Хатиман записывается иероглифами со значениями «восемь» и «стяг», «знамя». Если число «восемь» здесь, как и во многих других случаях в древней японской традиции, означает «великое множество», «изобилие», то «знамена» соотносятся со стягами как предметом буддийской храмовой утвари. В 740 г., в пору смуты, государь пожертвовал святилищу в Уса земельные угодья, коней и слуг, а также распорядился возвести при нем пагоду. В 745 г. это святилище получило в дар две статуи будды по имени Наставник-Врачеватель 薬師, Якуси. В этом случае «буддийские» постройки и изваяния должны были обеспечить защиту территории святилища и богу, пребывающему там. Жрица Хатиман, несшая одновременно заповеди монахини, получила четвертый ранг — тогда как жрица Исэ, главного святилища богини Аматэрасу, имела лишь пятый ранг.
В том же 749 г. бог через своего прорицателя выразил решимость побывать в столице. Видимо, это начинание имело целью обеспечить работам над статуей «Большого будды» поддержку божества-покровителя литейного дела. В сопровождении свиты из сотни вооруженных воинов, которых предоставляла каждая из провинций по пути шествия, Хатиман в виде своего «тела божества», помещенного в носилки, в 750 г. был доставлен в Нара. Во всех местностях, через которые двигалось божество, введен был запрет на убийство живых существ, а сопровождающим предписали не пить сакэ и не есть убоины. В городе Нара жрица Хатиман совершила моления в храме То:дайдзи в присутствии государыни Ко:кэн, отрекшегося государя Сё:му, а также множества чиновников и пяти тысяч монахов, читавших сутры. Богу был присвоен первый ранг.
В указе, объявленном по этому случаю, прежний государь заверял, что не смог бы исполнить свой обет по изготовлению статуи без помощи Хатиман. В тексте указа приводится вещание, данное когда-то этим богом государю: «Я, направляющий и собирающий богов Неба и Земли, непременно исполню твое желание <…> Тело свое смешаю с травой, деревьями и землей — так завершим дело без помехи» (см.: Мещеряков А.Н. Указ. соч. С.72). Эта формулировка проясняет встречавшееся ранее в указе Сё:му выражение насчет помощи «травинкой и горстью песка». Возможно, божество Хатиман в кузнечных обрядах «смешивало» свое тело (как некое чудесное вещество) с топливом и рудой, благодаря чему в итоге получался металл. Подобным же образом государь намеревался «смешать» себя с народом, что должно было дать некое новое качество — единство государства, зримым воплощением которого стали бы «Большой будда» и «Великий храм Востока».
Позже при храме То:дайдзи основано было святилище Хатиман. В дальнейшем распространилось почитание этого бога как защитника буддийского Закона. В этом смысле его имя толкуется как образ «восьми знамен», окружающих местопребывание будды либо праведного государя со всех сторон света: четырех основных и четырех промежуточных. Предполагается, что под каждым знаменем собирается одно из воинств, составленных из существ восьми племен — защитников Закона, так называемых «восьми частей» (это те же существа, которыми правят «Четыре небесных государя», —музыканты-гандхарвы, карлики-кумбханды, змеи-наги и людоеды-якши, — а также птицы-гаруды, махораги (полузмеи-полулюди), киннары (полулюди-полукони) и воинственные демоны-асуры или мирные божества-дэва. Таким образом, Хатиман занимает место главного воеводы всех этих чудесных войск).
Бога Хатиман одним из первых ками стали изображать в человекоподобном обличии — в виде бодхисаттвы. Прорицания от имени Хатиман имели важное государственное значение во второй половине VIII в. В 755 г. место жреческого рода в святилище Хатиман на Кю:сю: занял род Уса, и через своего нового прорицателя бог отказался от полученных ранее в дар 14 тё: пахотных земель и 1400 крестьянских дворов, а также отрекся от нескольких сделанных ранее «ложных» вещаний.
В четвертом месяце 752 г. состоялся обряд «открытия глаз» 開目, каймоку, «Большого будды». В нем участвовали 10.000 монахов, в том числе несколько наставников родом из Китая, а также представитель самой древней буддийской общины в мире — монах из Индии по имени Бодхисена 菩提, яп. Бодай, прибывший на Японские острова из Китая в 736 г. При обряде присутствовали государыня Ко:кэн, бывший государь Сё:му и его супруга Ко:мё:, все высшие сановники и столичные чиновники. Были открыты все ворота на храмовую землю. С юга вошли монахи, с востока в носилках был внесен Бодхисена с белым зонтиком в руках — белый цвет, соответствующий Западу, должен был обозначить его роль как посланца индийской общины. За носилками следовало несколько монахов — чтецов сутр. Навстречу, с запада, двигался монах Ро:бэн.
Поднявшись к статуе, Бодхисена взял кисть с привязанными к ней двенадцатью шнурами. Один из этих шнуров, длиной 215 м, хранится и в наши дни в «Молельне-кладовой» при храме То:дайдзи. Все присутствующие, монахи и миряне, взялись руками за шнуры, после чего Бодхисена кистью нанес последние черты на зрачки глаз «Большого будды». Таким образом, «открывание глаз» совершено было сообща всеми участниками обряда. Звучали отрывки из «Сутры цветочного убранства», произносились дхарани (их читал китайский монах Даосюань, прибывший в Японию вместе с Бодхисеной). Затем храму были совершены приношения от четырех столичных храмов — Дайандзи, Якусидзи, Ганго:дзи и Ко:фукудзи. Примечательно, что обряд включал в себя также музыку и пляски по образцу китайских «государственных» обрядов, в том числе «пляску сложенных щитов», значение которой — изъявление покорности подданных правителю.
Еще до обряда «открытия глаз» за храмом То:дайдзи были закреплены 5000 крестьянских дворов. Угодья храма постоянно расширялись: так, в 751 г.ю только в провинции Эттю: ему принадлежало около 1000 тё: вновь освоенных целинных земель. С 760 г. доходы храма распределялись следующим образом: одна пятая шла на завершение строительных работ и по две пятых — на пропитание и одежду монахов и на проведение обрядов. Правда, в 762 г. 300 дворов были переданы от То:дайдзи храму Якусидзи.
«Великий храм Востока» считался «поземельным храмом» провинции Ямасиро и в то же время — главным государственным храмом Японии. Как и ранее в «Большом государственном храме», в нем объявлялись распоряжения государей, обращенные к монашеской общине, совершались важнейшие обряды, проводились монашеские посвящения.
Позже сложилась традиция почитания «семи храмов города Нара» —То:дайдзи, Ганго:дзи, Дайандзи, Якусидзи, То:сё:дайдзи, Сайдайдзи, Ко:фукудзи (см. план города Нара). Их соотносили с семью звездами 七星, ситисё: — важной системой ориентиров в китайской геомантии (Kidder E.J.Jr. Busshari and Fukuzō: Buddhist Relics and Hidden Repositories of Hōryū-ji // Japanese Journal of Religious Studies 19/2-3 (1992). P.235).
К другим буддийским начинаниям государей и их ближайшего окружения в середине VIII в. можно отнести основание в 747 г. супругой государя Сё:му «Нового храма будды Наставника-Врачевателя»
新薬師寺, Син Якусидзи в Нара. В нем почитали так называемых «семерых наставников-врачевателей» — семь изображений будды Бхайшаджьягуру. Целью воздвижения храма было исцеление государя Сё:му от глазной болезни. При этом храме устроено было и святилище, в котором совершались обряды ради умиротворения «гневного духа» Фудзивара-но Хироцугу.