Япония: история религий, культуры, философских учений
Сайт Надежды Николаевны Трубниковой
Уставы и заповеди буддийской общины в Японии
Вопрос о должном поведении монахов и мирян так или иначе обсуждают все буддийские мыслители XII–XIII вв. Многие из них считают: наступила пора «конца Закона», время упадка учения и неизбежного распада общины. Но некоторые наставники верят, что противостоять «злому веку» можно и нужно, и пытаются возродить общину — или создать её заново.
В Японии «уставы и заповеди» (кайрицу) не была едиными для всех школ. Соответственно, различались и монашеские посвящения.
Школы города Нара следовали «Четырехчастному уставу» («Сибун-рицу», ТСД 22, № 1428). Он восходит к общинным правилам индийской школы Дхармагуптака и содержит 250 заповедей для монахов и 348 для монахинь.
С конца VI в., когда в Японии появилась монашеская община, и до середины VIII в. единообразия уставов и заповедей на островах не было. Уже существовал мирской закон о монахах и монахинях в «Уложениях годов Тайхо:» («Тайхо:-рё:» 702–718). Он предписывал монахам в государственных храмах жить по уставу, хотя некоторые требования закона расходились с общинными правилами: например, главным источником пропитания монаха по закону должна была быть не милостыня, а казённое жалование; см.: [Тайхо:рё: 1985, 65–73]. При этом оставалось неясным, какой устав следует взять за основу общинной жизни, по какому из уставов проводить посвящения.
В «государстве законов» VIII в. грамоту о принятии заповедей (кайтё:) заверяло «Ведомство по делам буддистов и иноземцев»; она служила главным документом, подтверждавшим, что человек перешел с мирской службы на храмовую, то есть вышел из рода, получил освобождение от податей, имеет право проводить обряды ради «защиты страны». Поэтому вопрос о посвящениях имел не только внутреннее общинное значение, но и государственное. При этом и в эпоху Нара, и позже число самочинных монахов (сидосо:), не имевших грамоты о посвящении, было велико.
В 730-х гг. была поставлена задача: пригласить из Китая знатоков общинного устава и наладить должную передачу заповедей. В 736 г. в Японию прибыл монах Дао-сюань (702–760, яп. До:сэн); он стал давать наставления по уставам в японских храмах. Считается, что его спутником был Бодхисена (яп. Бодай) родом из Индии: он участвовал в посвящениях японских монахов, и тем самым молодая островная община наследовала устав от учеников самого Будды. А в 754 г. на острова с большим трудом добрался монах Цзянь-чжэнь (688–763, яп. Гандзин). Он основал первый в Японии помост для посвящений (кайдан) при главном храме страны — То:дайдзи в Нара. Этот помост стал главным местом посвящений по «Четырехчастному уставу». Позже было учреждено ещё два таких же помоста для монахов в отдалённых провинциях: при храме Кандзэондзи на западе, в земле Тикудзэн на острове Кю:сю:, и при храме Якусидзи на востоке, в земле Симоцукэ. В городе Нара Цзянь-чжэнь основал храм То:сё:дайдзи, где монахи должны были углублённо изучать устав; так было положено начало школе Рицу.
Принятию заповедей предшествовала учёба: сначала предварительная, пока ученик ещё оставался в миру, а затем на положении послушника в храме. Чтобы стать послушником, надо было принять первоначальные заповеди, числом десять (они запрещают: убийство, воровство, половые сношения, ложь, приём опьяняющих веществ, музыку и танцы, благовония, высокую и широкую постель, трапезу в неурочное время, золото и другие драгоценности).
Перед посвящением будущий монах проходил испытания — на умение читать и толковать основные буддийские тексты, нужные для обрядов «защиты страны». Само посвящение требовало участия трёх наставников и семи свидетелей; все они должны были быть правильно посвящёнными монахами, строго соблюдающими устав (в отдалённых землях обряд разрешалось проводить и при меньшем числе участников). Самочинное, неуставное посвящение монах мог получить просто от учителя — либо призвать в качестве учителя будду или бодхисаттву и принять заповеди перед его изваянием.
И Дао-сюань, и Цзянь-чжэнь кроме посвящений по «Четырехчастному уставу» проводили также обряды вручения «заповедей бодхисаттвы» (босацукай), основанные на «Сутре о сетях Брахмы» (яп. «Боммо:-кё:», ТСД 24, № 1484). Эти 58 заповедей предназначены и для монахов, и для мирян. Уставные заповеди описывают устройство общины, сложившееся ещё в Индии, и нацелены в основном на правильный образ действий самого монаха. А «заповеди бодхисаттвы» отражают обиход общины в Китае и описывают, скорее, взаимодействие монаха с его мирским окружением, в том числе с родителями и с государственной властью.
В начале IX в. Сайтё:, основатель школы Тэндай, сделал «заповеди бодхисаттвы» не дополнительными, а главными. Он долго добивался права учредить собственный помост для посвящений на горе Хиэй, где после вручения «заповедей бодхисаттвы» монах мог бы получить официальную грамоту о посвящении. По учению Сайтё:, уставные заповеди задают правила для подвижничества ради собственной пользы, как учит хинаяна, «Малая колесница». И только «заповеди бодхисаттвы» предписывают подвижничество ради других, по учению махаяны, «Великой колесницы». Лишь они, по существу, подходят для монахов, несущих государственную храмовую службу. По Сайтё:, у всех жителей Японии способности «совершенны» (эн), а значит, японцы могут не тратить время на самосовершенствование по уставу, а сразу посвятить себя милосердному служению стране.
Принять посвящение по «заповедям бодхисаттвы» монах школы Тэндай должен был не после основного обучения, а до него. Затем он на двенадцать лет поселялся на горе Хиэй и углублённо изучал один из двух видов обрядов: «прекращение и постижение» (сикан) по учению китайской школы Тяньтай либо «таинства» (химицу).
Общинное руководство города Нара противодействовало введению нового отдельного порядка посвящения в Тэндай, — и всё же в 822 г., на седьмой день после смерти Сайтё:, мирские власти дали разрешение на строительство помоста для посвящений при храме Энрякудзи на горе Хиэй. С X в. внутри школы Тэндай не прекращалась распря между Энрякудзи — и храмом Миидэра у подножия этой горы. Монахи Миидэра снова и снова добивались права основать собственный помост для посвящений, а гора Хиэй всякий раз выступала против этого.
В школе Сингон, также основанной в начале IX в., монахи принимали уставные посвящения на помосте при храме То:дайдзи и там же получали грамоты. Однако гораздо большую роль в школе Сингон играли не эти посвящения, а последующие, при которых ученику вручали «таинства», то есть наставления по конкретным обрядам и права на проведение этих обрядов. Таких «тайных» посвящений было много разных видов и разных уровней; гораздо важнее оказывалась не причастность к общине в целом, а принадлежность к одной из линий передачи обрядовых знаний.
Существовали и особые тайные «заповеди самая» (саммая-кай). Здесь санскр. самая можно перевести как «соответствие» монаха тому будде, бодхисаттве или другому почитаемому существу, с кем он соединяется в ходе обряда и чьи чудесные силы призывает на помощь людям. Эти же заповеди называются «заповедями мудрых, для кого нет преград во всех трёх временах: в прошлом, настоящем и будущем» (сандзэ мусё:гэти-кай) «Заповеди самая» восходят к «Сутре о Великом Солнечном будде» (яп. «Дайнити-кё:», ТСД 18, № 848) и задают правила для отношений монаха не только с другими людьми, но также с буддами и всеми почитаемыми. Важнейшую роль в них играют два требования: не отказывать нуждающимся в обряде и не передавать обрядовые знания непосвящённым. С середины IX в., по мере развития «таинств» в школе Тэндай, в её работе тоже всё большее место начинают занимать «тайные» посвящения. Их же часто принимают и монахи из храмов города Нара.
Сказанное выше относится к «служилым монахам» (кансо:), для кого храмовая служба была основным делом жизни. Они поступали на обучение подростками, примерно тогда же, когда их сверстники начинали готовиться к чиновничьей службе в мирских училищах. Но было много и таких мирян — крестьян, ремесленников, чиновников — кто в конце жизни принимал монашество не затем, чтобы служить в храме, а просто молился за своих близких, живя в семейной молельне, или дома, или странствуя по разным храмам. Этих монахов называют «покинувшими мир», «отшельниками» (тонсэй). Порой в монахи уходили и молодые люди, почему-либо решившие бросить мирскую жизнь, но не искавшие храмовой карьеры. Особый разряд неслужилых монахов составляли отрекшиеся государи. Для них моления о государевом роде и о державе были в каком-то смысле личным делом, и таким молитвам приписывалась особенная сила.
Во многих храмах и молельнях по всей стране, особенно в горах, развивались свои особые традиции передачи «таинств», а значит, и отдельные посвящения. Они по большей части уже не имели отношения к государственной общине и часто включали в себя, вместо проверки книжных знаний, испытания доблести: огнём, ледяной водой водопада и другие.
На протяжении всей эпохи Хэйан (IX–XII вв.) разные авторы отмечают весьма вольное отношение служилых монахов к заповедям. «Истинные записи Японии в пору правления трёх государей» («Нихон сандай дзицуроку», 901 г.) в сообщении от 865 г. описывают обряд монашеского посвящения и замечают, что в наступившем веке почти никто из монахов не понимает разницы между соблюдением и нарушением заповедей; это бесчестит и их наставников, и мирские власти. На беспутство монахов — от высших общинных чинов до рядовых — сетует учёный-сановник Миёси-но Киёюки (847–918): по его суждению, это грозит бедствиями в стране. Хотя он и не приводит обоснований, но его подход следует из нескольких чтимых в Японии сутр, где говорится: если государь и его приближённые почитают дурных монахов, они сами становятся врагами Закона-Дхармы и по закону воздаяния навлекают на державу бедствия войны, мора и голода. Миёси-но Киёюки просит принять меры, чтобы к государственным обрядам допускали только монахов, соблюдающих заповеди («Рекомендации в двенадцати пунктах», «Икэн дзю:ника-дзё:»).
По «Требованиям Рё:гэн, главы Тэндай» («Тэндай дзасу Рё:гэн кисё:», 970 г.) можно видеть, в какой упадок пришла монашеская дисциплина в школе Тэндай в X в. Рё:гэн (912–985) заново строго запрещает монахам пьянство, излишества в еде, драки, ношение оружия, поднесение подарков храмовому начальству после обрядов и т.д. Будучи главой школы, Рё:гэн изгнал с горы Хиэй несколько сотен «злонравных монахов» .
Впрочем, в памятниках изящной словесности эпохи Хэйан монахи, соблюдающие устав, вызывают жалость, а не только восхищение: людям из столичных чиновных семей монашеская видится слишком тяжёлой и неприятной. Начиная с XI в. и в монашеских, и в мирских текстах всё чаще звучит убеждение: век «конца Закона» уже наступил, невозможно требовать от монахов строгой жизни по всем заповедям. Этот подход особенно чётко выражен в «Записях при свете светильника о конце Закона» (см. гл. 6).
К рубежу XI–XII вв. линии передачи «таинств» разветвились настолько, что сразу в нескольких школах монахи берутся за восстановление единого обучения. Такую задачу ставит Какубан (1095–1143) в школе Сингон. Похожую установку можно проследить и в тексте школы Тэндай XII в. — «Собрании главных нитей исконной основы» («Хонри дайко:-сю:»). Вместе с тем, показательно, что и Какубан, и неизвестные составители «Собрания главных нитей» ведут речь скорее о знаниях, которые должен усвоить каждый монах, и об обрядах, которые ему нужно совершать, а не о правилах устава.