Япония: история религий, культуры, философских учений
Сайт Надежды Николаевны Трубниковой
Стихотворения Синран
Синран продолжает традиции учёной буддийской поэзии Японии. У него есть стихотворения на китайском языке — гатхи (яп. гэ, они же гэдзю, или дзю). Это та форма, в какой китайские переводчики передавали стихотворные отрывки в сутрах, потому и название у неё санскритское — гатха. Гатхи могут быть разной длины, число иероглифов в строке — обычно четыре, реже пять или семь. В сутрах такими стихами ученики величают Будду — или сам будда обобщает главный смысл рассуждения, высказанного сначала в прозе. И в Китае, и в Японии многие наставники складывали стихи по тому же образцу. Знамениты, например, гатхи Какубана начала XII в.
Гатхи можно читать, произнося «японские» чтения иероглифов, но строки при этом получаются разной длины. Как правило их читают по «китайским» чтениям. Например, в «Песне об истинной вере» Синран говорит о будде Амиде так:
«Он выстроил наивысшие всепобеждающие обеты,
Произнёс клятвы, чьи величие и широта беспримерны.
Выбрал их по размышлении, что длилось пять кальп,
И не единожды поклялся: да будет звук моего имени слышен на всех десяти сторонах!»
Вот как этот текст читается по-японски:
無上殊勝ノ願ヲ建立シ Мудзё: сюсё:-но ган-о кэнрю:-си
希有ノ大弘誓ヲ超発セリ Кэу-но дайко:сэй-о тё:хацу-сэри
五劫 之ヲ思惟シテ摂受ス Гого: корэ-о сиюи-ситэ сё:дзю-су
重テ誓フラクハ 名声十方ニ聞エムト Касанэтэ тикаураку-ва мё:сё: дзиппо:-ни кикоэму-то
А так — на камбун, китайском языке японских авторов:
無上殊勝願建立 Мудзё: сюсё: ган кэнрю:
希有大弘誓超発 Кэу дайко:сэй тё:хацу
五劫之思惟摂受 Гого: си сиюи сё:дзю
重誓名声十方聞 Дзю:сэй мё:сё: дзиппо: мон
Иначе устроены «японские славословия» Синрана — васан. Часто в западных исследованиях по японской литературе термин васан переводят как «гимн», по сходству с христианскими гимнами. В китайской буддийской словесности есть стихи в жанре цзань, этот жанр, как считается, соответствует санскритскому стотра. Во многом японские васан следуют за китайскими цзань, но пишутся они по правилам японского стихосложения.
Васан записывают иероглифами (чаще всего по семь знаков в строке, как и в «Песне об истинной вере») и буквами. При этом счёт идёт не на знаки, а на слоги, то есть так, как это делается в собственно японской поэзии. Каждая строка состоит из двух частей — по семь и пять слогов. То, что в гатхе было бы четверостишием, здесь имеет вид восьмистишия, подобного «песне ИРОХА».
Вот как начинается «Славословие временам Правильного Закона, Подобия Закона и Конца Закона»:
«Верить в Амиды обет — нужно и можно:
Каждый принят им, никто им не отвергнут.
Кто уверует в обет сей изначальный —
К просветлению придёт неотвратимо».
弥陀の本願信ずべし Мида-но хонган синдзубэси
本願信ずるひとはみな Хонган синдзуру хито-ва мина
摂取不捨の利益にて Сю:сю: фуся-но рияку-нитэ
無上覚をばさとるなり Мудзё: каку-о ба сатору нари
Слоговое «н» обычно идёт в счёт слогов, но иногда и не идёт; долгие слоги при надобности считаются за краткие. Для японского стихотворения в славословиях-васан бывает слишком много китайских слов — терминов буддийского учения и имён почитаемых существ. Встречаются и санскритские слова, транскрибированные иероглифами. Форма васан допускает все эти иноязычные слова.
«Японским славословием» называется и одна такая строфа, и цепочка из произвольного количества строф. По славословиям Синрана не всегда понятно, где они кончаются: одна цепочка может продолжать другую. Граница между стихотворениями иногда обозначается прозаической концовкой — призывом восславить будду Амиду.
Славословия Синрана могут произноситься при обряде в амидаистских общинах. «Песня об истинной вере» тоже читается как молитва, но следить за нею на слух трудно, если не знать её наизусть. Что же до славословий, то их проще понять, не глядя в запись, и в этом смысле они ближе к проповеди, чем к собственно обрядовому тексту.
«Славословие Чистой земле» («Дзё:до васан») начинается с того, в чём разница между верой и сомнением. В Чистой земле есть место даже для маловеров — тот же, кто уже верит, может песней выразить свою веру и побудить других людей уверовать, тем самым воздавая будде благодарностью за дар веры. Этому и посвящено славословие. В нём говорится о самом будде Амиде, о свойствах мира страданий — и о том, как они преодолеваются обетами Амиды. Поэт возносит хвалу бодхисаттвам Каннон и Сэйси, всем обитателям Чистой земли, будде Сякамуни и другим буддам на всех сторонах света. При этом, по словам Синрана, когда люди славят Амиду, они тем самым славят всех будд — и наоборот.
Дальше пересказаны по-японски отрывки из сутр о Чистой земле: описание страны Высшей Радости, рассуждение о неизмеримом свете будды, рассказ Сякамуни об обетах Амиды из «Большой сутры», история царицы Идай и её злодея-сына из «Сутры о созерцании». Японскими стихами Синран передаёт и теоретические положения амидаизма: доказательство превосходства молитвы над всеми видами подвижничества, отождествление веры с «просветлённым сердцем», с «природой будды» и самим буддой в человеке. Рассуждения и сюжетные отрывки чередуются, рефреном звучат слова: так ищите же прибежища у будды!
В целом по построению это славословие похоже на созерцание мандалы Чистой земли. Взгляд поэта и слушателя движется от середины, где изображён Амида в сиянии света, к краям, где в отдельных полях показаны сцены из сутр или представлены разные виды подвижничества. Затем взгляд возвращается к середине, снова переходит к одному из полей по краю картины и опять возвращается к фигуре будды.
Начало учения о Чистой земле в Японии здесь отнесено ко временам Сайтё: (VIII–IX вв.), основателя школы Тэндай. Сайтё: учил, по Синрану, что слова «Слава будде Амиде» нужно произносить для избавления страны от бедствий — то есть для обретения «пользы и выгоды в здешнем мире». Тем самым Синран опровергает то расхожее прочтение амидаистской проповеди, по которому никакой пользы здесь, в нечистых землях, обрести вообще невозможно. Показательно, что ссылается Синран на одного из основоположников японского государственного буддизма. (В учении Сайтё: тема защиты страны — главная, однако проповедником амидаизма его не считает почти никто.) Дальше говорится о том, что происходит, когда люди славят Амиду. Им откликаются все будды и бодхисаттвы, четверо небесных государей-защитников, небесные боги, драконы, земные божества, государь Эмма в аду и даже демон Мара. Все эти существа обязаны своим могуществом не кому иному как Амиде, а потому нечего удивляться, что они воздают будде благодарностью — помогая каждому, кто молится Амиде здесь в помрачённом мире. Так Синран связывает воедино «исключительное» подвижничество амидаистов и принятые в Японии обряды, обращённые к разным буддам, бодхисаттвам и богам, нацеленные на посюстороннюю пользу.
«Славословие достойным монахам» («Ко:со: васан») воспевает тех же семерых «патриархов» амидаизма, о ком Синран пишет в «Песни об истинной вере». Это индийцы Нагарджуна и Васубандху, китайцы Тань-луань, Дао-чо и Шань-дао, японцы Гэнсин и Хо:нэн. Поэт по-японски пересказывает, как жили эти наставники, чему они учили, и говорит, в чём каждый из людей может и должен следовать за ними. Словосочетание ко:со:, кит. гаосэн, отсылает к жанру китайских монашеских биографий — «жизнеописаний достойных монахов». Как и в своих трактатах, Синран в этом стихотворении показывает, что учение о Чистой земле имеет мощную материковую традицию, и неправы те, кто порицает «исключительных» амидаистов за пренебрежение к ней.
У Синрана история амидаизма выглядит здесь как история споров и борьбы. Нагарджуна опроверг множество индийских лжеучений, Тань-луань, когда уверовал, сжёг даосские книги, которые перед тем прилежно изучал. Так что упрёки, обращённые к Хо:нэну, — что он поощряет раздоры, тогда как настоящее амидаистское учение миролюбиво и никого не отвергает, — оказываются неосновательными, коль скоро Хо:нэн и в самой своей резкости следует за прежними учителями. В славословии японскому царевичу Сё:току, о котором речь пойдёт в другой раз, Синран говорит ещё резче: борьбу за истинную веру он сравнивает с войной праведного царевича против Мононобэ-но Мории — врага Закона Будды и разрушителя японской державы.
Главные мотивы из наставлений «семи патриархов» здесь таковы. Путь Чистой Земли «лёгок», подобен плаванию на надёжном корабле (Нагарджуна). Каждый человек может довериться свету будды, ибо Изначальным обетом Амиды спасены все (Васубандху). Спасение достигается по милости будды, но эту милость можно «вернуть», возблагодарить будду за неё, если заботиться о других живых существах, так что путь Чистой земли не исключает деятельного милосердного подвижничества (Тань-луань). Своей собственной жизнью Тань-луань доказал это, истолковав для будущих китайских и японских читателей индийский трактат Васубандху, и за это удостоился похвалы самого китайского императора. Но подвижник не должен приписывать заслуги себе, ведь все они на самом деле даются буддой (Дао-чо); истинное подвижничество — это только молитва, выражение истинной веры (Шань-дао). Кто верует, тот изначально един с буддой и «возвращается» в Чистую землю как на родину (Гэнсин). По-настоящему распространить учение о Чистой земле в Японии смог Хо:нэн, он был воплощением Шань-дао и Дао-чо, бодхисаттвы Сэйси и самого будды Амиды. Как в Китае государь ценил Тань-луаня, так в Японии канцлер видел свет будды, исходящий от Хо:нэна, равно светящий и знатным, и ничтожным.
Завершается славословие так:
南無阿弥陀仏をとけるには Наму Амида буцу (-о) токэру-ни ва
衆善海水のごとくなり Сюдзэн кайсуй-но готоку нари
かの清浄の善身にえたり Кано сё:дзё:(-но) дзэн син-ни этари
ひとしく衆生に回向せん Хисасику сюдзё:(-ни) эко:сэн
«Когда толкуют слова “Слава будде Амиде”,
Говорят, что блага от них подобны водам великого моря.
Я сам получил это чистейшее благо
И хочу обратить его на пользу — равной мерою всем живым»
Поэт продолжает дело «достойных монахов», вслед на ними передаёт милость будды обитателям всех миров — но это же место может занять и всякий, кто произносит славословие от своего лица. В этом разница между подходами Синрана и его современников — До:гэна и Нитирэна. До:гэн указывает, что принял должную передачу учения, то есть встал в ряд наставников дзэн; Нитирэн говорит, что верного понимания Закона Будды достигли только Чжи-и, Сайтё: и сам Нитирэн. У Синрана же традицию амидаизма может принять от «семи патриархов» каждый верующий, и себя он в роли восьмого наставника здесь не видит.
«Славословие временам Правильного Закона, Подобия Закона и Конца Закона» («Сё:дзо:мацу васан», 1258 г., ТСД 83, 2652) пересказывает историю постепенного упадка мироздания, где страдания становятся всё тяжелее, а ложные страсти набирают всё большую силу. Учение, завещанное Буддой Сякамуни, полностью сокрылось – но Изначальный обет будды Амиды продолжает действовать. Этим обетом создаётся просветлённое сердце, и человек, полагаясь на милость будды, может «напитаться» им, обрести веру в «силу Другого». Кому это удалось, для того ложные страсти и просветление имеют «один и тот же вкус» — так что амидаистское учение не расходится с другими учениями махаяны в их главном положении: заблуждение и просветление тождественны, круговорот рождений и смертей есть то же, что нирвана. По Синрану, каждый верующий подобен будущему будде Мироку. Как только человек уверовал, «последний век» для него кончился и начинается новая эпоха «Правильного Закона». Слабые способности и тяжкие грехи были бы помехой на пути, если бы спасение зависело от собственных сил. Но оно зависит только от будды, и это значит, что для него нет никаких препятствий.
Как и у многих других камакурских наставников, у Синрана здесь картина времени двойственна. С одной стороны — «Конец Закона» настал, бедствия неизбежны, идти по пути Будды невозможно. Но с другой стороны, есть способ преодолеть тяготы «последнего века», при нынешней жизни вернуться ко временам праведности и святости.