Япония: история религий, культуры, философских учений
Сайт Надежды Николаевны Трубниковой
Амидаизм в Японии до конца XII в.
Из всех направлений японской буддийской мысли амидаизм — учение о будде Амида и его Чистой земле — реже всего обсуждается в наших отечественных исследованиях. Нет ни одной книги, посвящённой ему, статей немного, переводов тоже не наберется и десятка. Это странно, учитывая, как много было и есть амидаистов в Японии, как много их единомышленников в Китае, Корее и других странах. Но это объяснимо: ведь у нас принято исследовать прежде всего буддийские учения или отношения буддийских движений с государственной властью. А учение амидаистов настолько просто, что о нём и сказать почти нечего: один из будд, известный под именем Амида, дал обет спасти всех, кто обратится к нему, и потому каждый, кто с верою произносит слова «слава будде Амида!» (яп. Наму Амида-буцу), сможет после смерти возродиться в буддийском раю — в Чистой земле Высшей Радости. Почитание Амида почти всегда считалось делом для частной жизни, далеким от государственных задач, хотя бывало, что бунтари под знамёнами амидаизма держали в своих руках целые города и провинции.
Понятие «амидаизм» (в работах на европейских языках — Аmidaism или Аmidism) принадлежит западной науке о буддизме. Оно произведено от японского имени будды Амида, но «амидаистами» условно называют и тех, кто чтит этого будду под китайским именем Амито или под санскритским Амитабха — будда Неизмеримого Света. Японские учёные, как и сами приверженцы этого направления буддизма, обычно называют его «учением о Чистой земле», Дзё:до-кё:. Такое обозначение неудобно, потому что приходится различать его широкое и узкое значения. В широком значении это любые рассуждения о Чистой земле или даже о Чистых землях — ведь свои счастливые страны, как считается, есть не только у Амида, но и у других будд. В узком значении Дзё:докё: относится к японской школе Дзё:до и её китайским источникам. В японских и китайских работах по истории буддизма издавна принято и другое название для амидаизма: «памятование о будде», кит. няньфо, яп. нэмбуцу. Так обозначается главный обряд амидаистов — произнесение слов «Слава будде Амида». Амидаизм может быть совместимым с другими учениями и обрядами — или же «исключительным», обращённым к одному лишь будде Неизмеримого Света. В Японии почитание Амида известно начиная с VII в., тогда как «исключительный» амидаизм появляется лишь в конце XII в., в трудах монаха по имени Хонэн.
Будда Неизмеримого Света и его Чистая земля упоминаются во многих книгах буддийского канона — в том числе в «Лотосовой сутре» и других самых известных текстах. Но основу амидаизма как такового составляют три сутры о Чистой земле. Кратко их называют «Малой сутрой», «Большой сутрой» и «Сутрой о созерцании». На русский язык их перевёл Д.В. Поповцев [ИСКБ 1999].
В «Малой сутре», она же «Сутра об Амитабхе» (яп. «Амида-кё:», ТСД 12, № 366), Будда Шакьямуни рассказывает о стране далеко на западе, которая называется «Высшая Радость», кит. Цзилэ, яп. Гокураку, санскр. Сукхавати. Её жители не подвержены страданиям и вечно радуются. Далее следует подробное описание страны: террас, деревьев, прудов, разноцветных лотосов и «неизмеримого света» будды Амитабхи. Каждый, кто повторяет имя этого будды, сможет после смерти возродиться в его стране. «Малую сутру» толковали такие известные китайские мыслители, как Сэн-чжао (IV–V вв.) и Чжи-и (VI в.), но исходно она не была чтима настолько, как две другие сутры о Чистой земле. Наравне с ними её поставил Шань-дао в VII в. В «Славословии о делах Закона» (кит. «Фаши-цзань», яп. «Хо:дзи-сан», ТСД 47, № 1979) Шань-дао описал обряд, основанный на чтении «Малой сутры»; многие амидаистские храмы исполняют этот обряд и в наши дни.
«Большая сутра» существует в нескольких переводах. Чаще других используется перевод Сангхавармана (ок. 252 г.) под заглавием «Сутра о будде по имени Неизмеримое Долголетие» (яп. «Мурё:дзю-кё:», ТСД 12, № 360). Имя Уляншоу (яп. Мурё:дзю, санскр. Амитаюс), Неизмеримое Долголетие, в амидаизме считается другим именем будды Амитабхи, хотя другие направления буддизма различают этих будд. Другие переводы «Большой сутры» отличаются от перевода Сангхавармана и по терминам, и по объему, но главное содержание остаётся тем же. Японские амидаисты, в том числе Синран, для сравнения с версией Сангхаварманом приводят более ранний вариант («Сутра о неизмеримом, чистом и равно-ровном просветлении», яп. «Мурё: сё:дзё: бё:до:каку-кё:», ТСД 12, № 361, переводчик — Локакшема, II в. н.э.; его перевод называется «ханьским», по названию эпохи Хань) — и более поздний («Сутра Великой колесницы о величии будды по имени Неизмеримое Долголетие», яп. «Дайдзё: Мурё:дзю сё:гон-кё», ТСД 12, № 363, переводчик — Дхармабхадра, IX в., его перевод называется «танским», по названию эпохи Тан).
В «Большой сутре» Будда Шакьямуни говорит о бодхисаттве по имени Вместилище Закона, который жил в давние времена, был царем, затем стал монахом и достиг великих успехов в подвижничестве. Он дал обет, что не станет буддой, если в его стране не смогут возродиться все, кто этого пожелает. Обет содержит сорок восемь положений, имеющих схожую форму: «Когда я стану буддой…— описание одного из свойств будущей страны — …если не будет так, то да не обрету я истинного просветления». Любое живое существо, кроме закоренелых грешников, сможет возродиться в этой стране, если пожелает и если хотя бы десять раз возгласит хвалу будде. Силой обетов бодхисаттвы возникает страна, называемая Высшей Радостью, и сам он становится буддой по имени Амитабха. Дальше в сутре подробно говорится о благих свойствах Чистой земли. «Большая сутра» различает три разряда людей, могущих возродиться в ней: тех, у кого высшие, средние или низшие способности. Сутра рассказывает о двух помощниках Амитабхи — бодхисаттвах Авалокитешваре (кит. Гуаньшиинь, яп. Кандзэон) и Махастхамапрапте (кит. Дашичжи, яп. Дайсэйси). Шакьямуни предсказывает, что в будущем, когда Закон Будды придёт к концу, эта сутра всё же останется и благодаря ей можно будет спастись из мира страданий.
«Большую сутру» комментировали многие наставники, особенно авторитетными считаются толкования китайцев Хуэй-юаня и Цзи-цзана (о них см. ниже), а также корейцев Вонхё (617–686) и Кёнхына (VII–VIII вв.).
«Сутра о созерцании», она же «Сутра о созерцании будды по имени Неизмеримое долголетие» (яп. «Кан Мурё:дзю-кё:». ТСД 12, № 365), начинается с рассказа об индийском царе по имени Аджаташатру (кит. Ашэши, яп. Асасэ), который сверг с престола своего отца и заточил его в темницу. Царица-мать Вайдехи (кит. Вэйти, яп. Идай) и ученики Будды тайком посещают узника. Узнав об этом, царь в гневе решается убить свою мать. Ближайшим сановникам удаётся остановить его, однако царицу тоже заключают в тюрьму. Вайдехи обращается с молением к Будде, и тот с учениками и спутниками является к ней. Царица сетует на себя, в прежних жизнях совершившую столько зла, что теперь ей пришлось родиться в столь страшные времена. Неужто в мире всюду так — или есть страны, где столь тяжких бедствий не бывает? Будда отвечает: такая страна есть, и она совсем недалеко отсюда. Он подробно описывает, как можно увидеть Чистую Землю. Эта часть текста представляет собой руководство к «созерцанию», проходящему через шестнадцать ступеней. Сначала нужно представить себе закатное солнце, затем воду, лед, хрусталь, землю, деревья и пруды на этой земле, птиц на деревьях, звуки музыки, лотосы в прудах и т.д., и наконец, будду, излучающего неизмеримый свет, бодхисаттв Авалокитешвару и Махастхамапрапту, и наконец — себя самого, рожденного в этой земле.
Далее в сутре говорится о разных уровнях возрождения, дается развернутое описание того, как умирают разные подвижники: в каком облике им в смертный час являются будда и бодхисаттвы, каким становится их собственное тело и какие картины Чистой земли они видят. Будда предсказывает, что после смерти царица и дамы из её свиты возродятся в Чистой Земле.
«Сутру о созерцании» комментировали Шань-дао, Цзи-цзан (549–623) и другие наставники.
Два главных трактата о Чистой земле принадлежат крупнейшим индийским мыслителям — Нагарджуне (II в.) и Васубандху (IV в.). Их обоих почитают как основателей махаяны — того направления буддизма, где упор делается на подвижничество ради других, а не на собственное освобождение. Нагарджуна рассуждает о Чистой земле в «Трактате-вибхаше о десяти уровнях» (яп. «Дзю:дзю: бибася-рон», санскр. «Дашабхумика-вибхаша», ТСД 26, № 1521, санскр. вибхаша здесь — «рассуждение»). Он впервые называет почитание Чистой земли «лёгким» путём в отличие от других, «трудных» буддийских путей. В трактате речь идёт не только о Чистой земле; главная его тема — уровни совершенствования милосердных подвижников, бодхисаттв. В Китае «Трактат о десяти уровнях» стал известен в начале V в. благодаря переводу Кумарадживы. Васубандху в «Трактате о Чистой земле» (яп. «Дзё:до-рон», санскр. «Сукхавати- вьюхопадеша», ТСД 26, № 1524) закладывает основы учения об «изначальном обете» (кит. бэнь-юань, яп. хонган) как причине для спасения всех существ. «Трактат о Чистой земле» на китайский язык перевёл Бодхиручи в начале VI в.
Почти никто из амидаистов не опирается только на эти три сутры и два трактата. Выбор дополнительных источников зависит и от предпочтений каждого из наставников — особенно если это не «исключительный» амидаист — и от задач его работы в каждом из случаев.
Переводы текстов о Чистой земле появляются в Китае во II в., а возможно, ещё и раньше, с самого начала знакомства с буддизмом. Первым крупным наставником китайского амидаистского учения стал монах Хуэй-юань (334–416). Кроме буддийского канона он изучал также даосские книги. Вообще в Китае почитание будды Амито достаточно рано сближается с даосизмом: страну Высшей Радости представляют как похожую на обиталища даосских бессмертных, возрождение в ней понимают отчасти так же, как даосы мыслят свои поиски бессмертия и вечного блаженства. В горах Лушань Хуэй-юань основал «общину Белого Лотоса», тоже во многом схожую с даосскими горными братствами. Общинники созерцали образ будды Амито, старались «сосредоточенно памятовать о будде», кит. няньфо саньмэй, яп. нэмбуцу-саммай, чтобы возродиться в Чистой земле. Хуэй-юаню принадлежит знаменитое рассуждение о месте буддиста в китайском обществе: приверженец Будды признаёт государя гарантом должного хода вещей в мироздании, но не чтит его, ибо земное существование само по себе есть страдание [Хуэй-юань 1993]. Неприятие заведённого порядка отношений в обществе, поиски выхода за пределы насущной действительности также сближали амидаистов и даосов.
Знатоком даосизма был и другой основоположник китайского амидаистского учения, монах Тань-луань (ок. 476–572). В «Толковании к трактату о возрождении в Чистой земле» (Кит. «Цзинту ваншэн-лунь чжуцзе», яп. «Дзё:до о:дзё:-рон тю:гэ», ТСД 40, № 1819) Тань-луань комментировал «Трактат о Чистой земле» Васубандху, разрабатывал восходящее к Нагарджуне различение «лёгкого» и «трудного» путей, выстраивает учение о спасении «силой Другого» (кит. тали, яп. тарики) — то есть силой будды Амито. Также он составил «Краткий трактат о значении слов “Чистая земля покоя и радости”» (Кит. «Люйлунь аньлэ Цзинту-и», яп. «Рякурон Анраку Дзё:до-ги», ТСД 47, № 1957). В «Песнях-славословиях будде Амито» (Кит. «Цзань Амитофо-цзе», яп. «Сан Амида буцу-гэ», ТСД 47, № 1978) Тань-луань высказал свой собственный опыт почитания Чистой земли; вслед за ним такие стихотворения слагали многие амидаисты в Китае и других странах.
В VI в. о Чистой земле рассуждают приверженцы многих китайских буддийских школ, в том числе Чжи-и (538–597) из школы Тяньтай. Они встраивают молитвы к Амито в рамки своей обрядности и осмысляют возрождение в Чистой земле исходя из своих учений. По большей части они рассуждают не о том, что будет с человеком после смерти, а о том, что с ним происходит, когда он в нынешней своей жизни сосредоточивается на Чистой земле. Насколько помыслы человека полны светом будды и картинами счастливой западной страны — ровно настолько они свободны от дурных желаний и страданий земного мира. Спасительный обет Амито сыграл в жизни людей именно эту роль: дал им блаженный иной мир, чтобы в мыслях о нём отрешиться от мира здешнего. Но ведь и мнимо-реальную повседневную действительность человек создаёт себе тоже сам, по закону воздаяния видя и терпя в ней столько страданий, сколько ему причитается по его дурным делам. Так что можно сказать: спасение в Чистой земле тоже происходит при этой жизни, в той мере, в какой человеку удаётся «думать и помнить» (кит. гуаньнянь, яп. каннэн) именно о ней, а не о чём-то другом.
Итак, амидаистский подход к подвижничеству решал сразу несколько задач: на обыденном уровне он давал утешительную картину благого посмертия и указывал простой способ обрести вечную радость, а на уровне учёном позволял весьма чётко объяснить, как человеческое сознание движется к просветлению, принимая милосердную помощь будды. С амидаистской точки зрения легко описать, как может человек продолжать дело Будды: рассказывать ближним о Чистой земле, чтобы они тоже думали о ней (или рисовать её, воспевать в песнях, или просто напоминать о ней, вслух славя будду Амито).
Как отмечает Мотидзуки Синко: в обзоре истории амидаизма в Китае [Мотидзуки Синко: 1999–2002], особенно важную роль в спорах вокруг учения о Чистой земле сыграли наставники школы Фасян. Они утверждали, что это учение — лишь уловка, побуждающая к вере невежественных людей, но дальше требуются совсем другие наставления: об устройстве сознания и сознаваемого мира, о волнении «дхарм», составляющих опыт живого существа, и о способах успокоить это волнение. Амидаисты возражали, что Чистая земля существует поистине. Они доказывали, что у них есть не просто несколько увлекательных тем для проповеди, а полноценное учение — и что в этом учении по-своему понимаются ключевые для буддизма положения: о причинно-следственной зависимости и другие. В таких спорах были разработаны основные положения теории амидаизма.
Дао-чо (562–645), составитель «Собрания покоя и радости» (кит. «Аньлэ-шу», яп. «Анраку-сю:», ТСД 47, № 1958), прославился как один из самых истовых почитателей Чистой земли в Китае. По преданию, он провёл около двух тысяч чтений «Сутры о созерцании» и повторял имя будды Амито по семьдесят тысяч раз каждый день.
Ученик Дао-чо по имени Шань-дао (613–681), по преданию, переписал «Малую сутру» сто тысяч раз и изготовил больше трёхсот изображений Чистой земли. Он постоянно повторял слова «памятования о будде», сочетая этот простой обряд с сосредоточением на образе будды Амида и Чистой земли. Его «Толкование к Сутре о видении будды по имени Неизмеримое Долголетие» (кит. «Гуань Уляншоу фо цзин-шу», яп. «Кан Мурё:дзю буцу цзин-сё», ТСД 37, № 1753) стало основой для более поздних амидаистских учений Китая и Японии. Другие широко известные сочинения Шань-дао — обрядовое руководство «Врата учения о заслугах от созерцательного памятования, сосредоточения на образе будды Амитабхи, подобном морю» (Кит. «Гуаньнянь Амитофо сянхяй саньмэй гундэ фамэнь», яп. «Каннэн Амида-буцу со:кай саммай кудоку хо:мон», ТСД 47, № 1959) и стихи о возрождении в Чистой земле (ТСД 47, № 1979–1981).
Дао-чо и Шань-дао говорят о своём времени как об эпохе «конца Закона», когда в испорченном земном мире двигаться к просветлению уже невозможно, а потому из всех учений полезным остаётся лишь учение о Чистой земле. Здесь речь ведётся о посмертном возрождении, а не о том, когда человек при жизни «перерождается», постепенно наполняя своё сознание светом будды. В стихах Шань-дао часто повторяется сетование: я не могу освободиться, остаётся лишь верить, что будда спасёт меня — вопреки, а не благодаря моим собственным стараниям. Но и уверовать как следует я тоже не могу, если есть во мне вера, она принадлежит не мне, а будде. Шань-дао резко противопоставляет «путь Чистой земли» с опорой на «силу Другого» и «путь мудрецов», которые всё ещё пытаются спастись собственными силами.
Из всех других буддистов Китая такой взгляд на подвижничество был особенно чужд школам «созерцания», Чань. Для них важно, что для внезапного озарения годятся любой день и час любой жизни, а откладывать его — до поры, когда человек освоит все тонкости учения или когда умрет и возродится — значит вовсе отказаться от просветления. При этом некоторые наставники Чань принимали взгляд на созерцание будды Амито как на спасительное в нынешней жизни. В VII в. в спорах с наставниками Чань амидаисты заново определяют основы своего учения, и подход Шань-дао можно уже отнести к «исключительному амидаизму». Дао-чо, Шань-дао и их последователей обычно имеют в виду, когда говорят о китайской «школе Чистой земли», Цзинту-цзун, — хотя и указывают, что начало её учению в Китае положили Хуэй-юань и Тань-луань.
«Сосредоточение при памятовании о будде» разрабатывает в VIII в. Фа-чжао, работавший в горах Лушань и Утайшань. Он составил стихотворные «Славословия для обряда в пяти собраниях» (Кит. «У хуэй фаши-цзань», яп. «Гоэ хо:дзи-сан», ТСД 47, № 1983).
В XI в., после жестоких гонений на буддистов в Китае, амидаистские и чаньские общины быстрее и легче других смогли восстановиться — вероятно, потому, что имели достаточно широкую поддержку в среде мирян. Ещё одна школа, пережившая гонения, Люй (школа уставов) также развивала свой вариант учения о Чистой земле. Наставники школы Люй старались систематически описать обычаи почитания будды Амито и соотнести их с буддийскими заповедями для монахов и мирян. Юань-чжао (1048–1116) комментировал и монашеские уставы, и «Сутру о созерцании», и «Малую сутру», а также составил толкование к обряду Юланбэнь (яп. Урабон), ежегодному поминовению умерших.
В XIII в., в пору нашествия войск хана Хубилая, многие храмы Китая снова были разгромлены, и уцелеть удалось тем направлениям учёного буддизма, которые опирались на народные традиции. При монгольском владычестве постепенно складывается единое учение Люй–Чань–Няньфо.
Летопись «Анналы Японии» («Нихон сёки», 720 г.) сообщает, что уже в VII в. монахи-наставники из Китая и Кореи познакомили японцев с сутрами о Чистой земле [Нихон сёки 1997]. Сохранилась вышитая картина того же VII в., «Мандала страны небесного долголетия», Тэндзюкоку-мандара, где изображена то ли Чистая земля, то ли обиталище даосских бессмертных. По преданию, эту картину в память о муже изготовила вдова царевича Сё:току, одного из основателей японского буддизма, знаменитого подвижника-мирянина. Рассказы о людях, возродившихся в Чистой земле, есть в «Японских легендах о чудесах» («Нихон рё:ики», рубеж VIII–IX вв.).
В IX в. китайское амидаистское учение школы Тяньтай стали продолжать в Японии монахи из школы Тэндай, которая наследовала школе Тяньтай и развивала учение о спасении для всех и каждого, основанное на «Лотосовой сутре». Эннин (794–864), побывавший в Китае, ввёл в школе Тэндай многие обыкновения китайского горного подвижничества, в том числе и сосредоточение на образе будды Неизмеримого Света. Похожие обряды приняли затем и другие японские школы. В X в. почитание будды Амида уже широко проповедуют мирянам странствующие наставники хидзири; из них особенно знаменит подвижник Ку:я (903–972).
В 985 г. наставник школы Тэндай по имени Гэнсин (он же Эсин, 942–1017) составил «Собрание сведений о возрождении» («О:дзё:ё:сю:», ТСД 84, № 2682). Это одна из немногих японских буддийских книг, получивших признание не только в Японии, но и в Китае. В ней описаны миры страданий начиная с «подземных темниц» (буддийского «ада») и Чистая земля будды Амида, разобраны разные способы «памятования о будде» и блага, достижимые с его помощью. Книга Гэнсина не комментирует сутру или трактат, а даёт систематическое учение о подвижничестве ради возрождения. Гэнсин при этом следует образцу, разработанному в трудах Чжи-и, но если там няньфо разбирается в ряду других видов подвижничества, то здесь нэмбуцу становится главным предметом обсуждения. Амидаистское учение Гэнсина не было «исключительным»: «Побуждая сейчас к памятованию о будде, я не отрицаю все другие виды деяний. Но только памятование не выбирает между мужчинами и женщинами, знатными и ничтожными, теми, кто идет, стоит, сидит или лежит, не берет в расчет времени, места и всяких условий. Освоить его не трудно, и даже те, кто перед самой смертью пожелает возродиться, получают к тому средство. Другого такого средства, как памятование о будде, больше нет».
В XI–XII вв. свои версии учения о Чистой земле разрабатывают почти все буддийские школы Японии — ведь «памятование о будде» широко распространяется в среде мирян, как знатных, так и простолюдинов. В конце XI в. Рё:нин (1072–1132) из школы Тэндай основал учение о «слитном и всепроникающем памятовании» Ю:дзу:-нэмбуцу; после смерти Рё:нин оно вскоре было забыто, но в XIV в. его возродил монах Хо:мё:. Какубан (1095–1143) принадлежал к школе Сингон, для которой главным предметом изучения были прикладные наставления об обрядах и теоретическое обоснование смысла буддийского обряда (всё это вместе называется буддийским «тайным учением», миккё:). Какубан описал почитание будды Амида исходя из других установок, чем Гэнсин, но не менее подробно и стройно. В «Тайном толковании мантр пяти кругов и девяти знаков» (Яп. «Горин кудзи-мё: химицу-сяку», ТСД 79, № 2514) Какубан толкует «истинные слова», мантры, применяемые при разных обрядах и соотносит почитание разных будд: «сострадательный обет» вселенского будды Махавайрочаны он отождествляет с «Изначальным обетом» Амитабхи. Но исполняется этот обет не сам собою — его исполняют люди-подвижники, когда «всем сердцем обращаются к глубокой вере, пробужденной обетом». У других амидаистов мир людей и Чистая земля полностью различны, здесь же действия будды осуществляются через действия человека. Предсмертное сосредоточение, по Какубан, служит не только ко благу самого умирающего, но и укрепляет других людей в их вере и подвижнической решимости. Любые деяния могут совершаться ради возрождения и вести к нему — в том числе соблюдение заповедей, совершение добрых дел, размышления над истинами буддийского учения. К «деяниям ради возрождения в Чистой земле» Какубан относит и благие поступки сторонников небуддийских учений. «Возродиться в Чистой земле», по Какубан, возможно и при нынешней жизни — как в «тайном учении» можно «стать буддой в этом теле».